Сомик прищурился, снял шляпу, провел рукой по сверкающей лысине, отступил на шаг, склонил голову набок, с минуту поизучал фармацевта, а потом вымолвил:
– А я ведь точно говнишко из тебя повыбью. Понял, да?
– Простите, – закашлялся Уинстон, словно пытаясь вытолкать из горла невесть как застрявшего там аборигена Ямайки. – Чем могу помочь вам, сэр?
– Мэвис с “Пены” послала меня кой-чего у тебя спросить.
– Я знаком с ее медицинской картой, – ответил Уинстон. – Можете передать ей, чтобы позвонила мне, если у нее есть ко мне вопросы.
– Ага, да только не хочет она тебе звонить. Она хочет, чтобы ты к ней сам зашел.
Уинстон поправил свой галстук-шнурок.
– Мне очень жаль, но придется вам попросить ее зайти ко мне самостоятельно. Я не могу оставлять заведение без присмотра.
Сомик кивнул:
– Так она и думала. Она просила узнать, нельзя ли ей купить такую большую банку сахарных таблеток, которые вы тут втюриваете заместо настоящих микстурок.
Взгляд Уинстона метнулся в сторону задней комнаты, где его персонал сбился в кучку, как Анна Франк с семейством, и выглядывал наружу – в дверной щели блестели только глаза.
– Передайте ей, что я сейчас приду, – быстро сказал он.
– Она велела обождать тебя.
Уинстон потел чересчур наглядно – по скальпу катились жирные бусины.
– Я только сообщу персоналу об отлучке.
– И шевели ластами, Флиппер. Мое времечко не казенное.
Уинстон Краусс содрогнулся, подтянул кальсоны двойной вязки и заковылял вокруг прилавка.
– Дамы, я буду через несколько минут, – крикнул он через плечо.
Сомик перегнулся через прилавок, в упор посмотрел на поблескивающие в щели перепуганные зрачки, и громко сказал:
– Я и сам буду через несколько минут, дамы. Мне такой микстурки надо, чтоб помогло от здоровенного черного хрена, который с собой приходится таскать. А то такой тяжелый, что спина скоро пополам переломится.