Перемены

— Они не мои глаза, мисс Карпентер. Они глаза моего демона, чтобы лучше тебя видеть.

— Демон… — прошептала Молли. Она пристально на него смотрела. — Ты голоден, как вампир.

— После такого боя, как этот? — хмыкнул Томас. — Я едва нормален.

Они оба должны были лучше помнить. Каждый раз, когда чародей смотрит кому-то в глаза, он подвергается риску запустить глубокое зрение, бросить вуаеристский взгляд в окошко чужой души. Вы получаете полный снимок истинной природы этого человека, но и он видит вас.

Это был второй раз, когда я видел со стороны, как взгляд души случается с кем-то другим. Все произошло в доли секунды. Глаза Молли внезапно расширились, как у испуганной самки, и она дернулась в резком вздохе. Она смотрела на Томаса, слегка повернув подбородок в одну сторону, словно она пыталась, но была не в состоянии отвести взгляд.

Томас замер, неестественно неподвижный, и хотя его глаза тоже были широко раскрыты, но это больше напомнило мне кота, припавшего к земле непосредственно перед тем, как вонзить когти в добычу.

Спина Молли слегка изогнулась, и она тихо застонала. Её глаза наполнились слезами.

— Господи, — прошептала она. — Господи. Нет. Нет, ты прекрасен. Господи, твоя боль такая большая, твоя жажда такая сильна… Позволь мне помочь тебе… — она неуклюже нащупала его руку.

Томас не шевельнулся, когда её пальцы прикоснулись к нему. Ни единым мускулом. Его глаза очень, очень медленно закрылись.

— Мисс Карпентер, — прошептал он. — Не прикасайтесь ко мне. Пожалуйста.

— Нет, все в порядке, — бормотала Молли. — Все в порядке. Я здесь.

Рука Томаса двигалась слишком быстро, чтобы это можно было увидеть. Он поймал её запястье своими бледными пальцами, и она тяжело вздохнула. Томас раскрыл свои глаза и сосредоточился на девушке; Молли начала быстрее дышать. Ее грудь затвердела, и сквозь рубашку стали видны соски, из ее губ вырвался легкий стон.

Я думаю, что издал тихий звук в знак протеста. Никто из них этого не услышал.

Томас наклонился ближе, кошачьим и в то же время змеиным движением. Молли задрожала. Она облизнула губы и начала медленно наклоняться вперед, к нему. Их губы встретились, и её тело затрепетало, напряглось и замерло. Она закрыла глаза, и, казалось, не дыша, откинула голову назад; Томас внезапно прижался к ней. Бедра Молли закачались, поднимаясь вверх и вниз. Она подняла руки и начала судорожно цепляться за его рубашку, отрывая кнопки от шелка так, чтобы ее пальцы могли гладить его голую грудь.

Мыш ударил Томаса как чугунное ядро. Снаряд из большого пса оторвал моего брата от моей ученицы и вмял его в облицовку камина. Томас внезапно зарычал от чистой, удивленной ярости, но Мыш схватил его за горло, прежде чем он смог подняться.

Челюсти большого пса сомкнулись не полностью, но кончики его зубов вонзились в плоть, и он удерживал Томаса, не давая ему подняться; его грудь вибрировала от рычания. Мой брат дернул рукой, пытаясь дотянуться до кочерги, висящей возле камина. Мыш заметил это и предупреждающе чуть встряхнул Томаса, вонзив зубы чуть глубже. Мой брат не прекратил попытки дотянуться до оружия, и я увидел, как напряжение охватывает большое собачье тело.

Я напрягся изо всех сил и слабо позвал:

— Томас.

Он замер. Мыш повернул ко мне ухо.

— Томас, — прокаркал я. — Прекрати. Он защищает девочку.