Потому что она, похоже, теперь тоже видит призраков. Моих родителей, мою сестру — она их видела.
И она долго разговаривала с ними с глазу на глаз.
Я сказала врачу, что он должен об этом написать. Что ясновидение — это заразное заболевание. И он прославится.
Мы станем знаменитыми. Мы все.
Моя соседка очень старалась. Но она улыбалась слишком уж широко.
Я предложила ей водки, и ей явно хотелось выпить, но, похоже, у меня отобрали бутылку, потому что в ящике было пусто.
Или я сама ее выпила.
— Кажется, я прикончила всю бутылку, — сказала я.
Она улыбнулась. Слишком уж широко.
А потом сказала мне:
— Твой брат звонил. Он передал тебе привет.
Кем бы она ни была, она ушла, и остались я, и медвежонок, и медсестра, какая-то взбудораженная, — и к черту всех их, кроме медвежонка.
Он молчит, и все бы так молчали.
Чтоб никаких дурацких сообщений. Никаких приветов, которые на самом деле означают: «Тебе обязательно нужно приехать на Рождество».
Но там так холодно, где он живет, и это так далеко.
И поэтому я пытаюсь бороться. Пытаюсь не ехать туда.
Мы будем бороться вместе, правда, медвежонок?
Но пушистая сволочь молчит.
И река разливается, и Рождество приближается.
И мне кажется, нужно поехать.