Лучшие страхи года ,

Я снял пистолет с предохранителя.

Голем покрутил своей гигантской головой из стороны в сторону, словно надеясь отыскать выход. Через ближайший перекресток промчались полицейские машины с дико орущими сиренами.

Я начал сгибать палец, лежащий на спусковом крючке.

И тут голем рухнул на колени:

— Сжальтесь, мистер! Я ничего плохого не делал! Я знаю, что вы, люди, думаете о нас, големах. Но я не такой, как другие. Вы обязаны мне поверить. Вы — мой последний шанс. Кто-то сделал ужасное зло, и копы думают, что это я, но это же не я! И если меня заберут, то тот, кто это сделал… ему же ничего не будет. А это неправильно. Совсем неправильно. Так что, видите сами, мне надо помочь! Вам нужно найти того, кто это сделал! Нужно, чтобы было по справедливости. И если вы не хотите сделать это для меня, то сделайте хотя бы для нее!

Голем снова встал. Сорвал крышку с мусорного бака. Она покатилась по комнате, как детская игрушка. А затем он поднял бак и вывалил на пол его содержимое.

Девушка. Изрубленная чуть ли не в лапшу, куски рук и ног, ломти мяса и такая каша из внутренностей, что уже и легкие от печенки не отличишь; острые обломки белых костей торчали вехами из этой отвратительной мешанины. Нежная белая кожа, покрывающая куски мяса, была измазана алым. Но самым ужасным было хорошенькое лицо, совсем нетронутое, если не считать рваных краев, и плавающее в луже крови.

Я зажал рот ладонью. Обычно я не склонен падать в обморок при виде мертвых тел, но это зрелище было покруче, чем в анатомическом театре.

Снаружи резко остановились шесть полицейских машин, взвизгнув шинами.

Голем смотрел на останки девушки. Сначала мне показалось, что его лицо начало оплывать. А потом я понял, что он плачет.

Из каждой машины под дождь вывалилось по четверо вооруженных полицейских.

И я, спаси меня и помилуй, опустил пистолет.

— Дверь закрой, — сказал я.

— Что?

— Что слышал.

Копы вытащили пистолеты. Выглядели они гораздо опаснее моего водяного. Голем захлопнул дверь пяткой размером с собаку-лабрадора.

— Запрись! — воскликнул я.

Дверь подчинилась. Сингулярные засовы задвинулись с такой силой, что стены вздрогнули.

— Их это задержит? — поинтересовался голем.

— Не навсегда, — ответил я. — Но нам хватит.