Суворов перевёл взгляд на гостя:
– Ведь так?!
В ответ монотонное бормотание, какая-то околесица:
– Ох, Брутушка, зачем мы сюда?.. Сами… Довела, проклятущая… Вот и погибель наша… Ох, зачем, Брутушка?..
– Ведь так? – настойчиво потребовал Суворов. – Вы не убивали его?! Монаха, которого обокрали?
– Брутушка… сами сюда… – казалось, этот человек обезумел. – Зачем, Брутушка…
– Я задал вопрос. – Суворов провёл рукой у него перед глазами, и в них стала возвращаться осмысленность. – Его отравили, верно? Убери нож, Аква.
Хома не хотел сюда плыть. У Хомы от страха тряслись поджилки. Но эта ненормальная маленькая фурия с ножом стала последней каплей. А потом какой-то холод сбоку, мгновенная печаль, почти непереносимая, и сразу же стало легче.
«Я задал вопрос, – дошло до него, как будто поднялось из ледяного колодца. – Его отравили, верно?
Убери нож, Аква».
Глаза у Хомы округлились, и он затряс головой.
– Аква, нож. – Ещё один укол холода, девочка смотрит волчонком. И голос – властный, насмешливый и глубоко печальный одновременно. – Убери. Они видели последние минуты брата Фёкла, Аква. И они смогут нам рассказать.
Хома всё тряс головой, ошалело, как сломанная кукла, вращая глазами: «А-а, вот, в чём дело… Речь о монахе?! Ясен пень – отравили. Да, рассказать сможем. Похоже, старикан единственный здесь говорит дело. Он… он сказал “Аква”?»
Хома уставился на девочку.
– Аква? – еле слышно прохрипел он. Слишком много переживаний, его бедный ум всё ещё балансировал на грани обрыва. – Это
– Ты… чего это? – Девочка так и не отвела руку от его горла. Хома с опаской покосился на нож.
– Ты Аква? – Он сглотнул и попросил: – Убери это, пожалуйста. Не пугай больше… Если ты Аква, то мы здесь из-за тебя. Он… Он нашёл тайный код. Монах, брат Фёкл… Твоего отца можно спасти.
– Ты… это…
– Я не всё понял. Брут, конечно, знает больше, но он пока… Надо подождать, пока он… Там какой-то другой смысл, в проклятущей Книге. Он сказал, что всё меняется. Там что-то плохое… страшное. Но капитана Льва можно спасти.