Наступает очередная продолжительная пауза – тщательно выверенная, выдержанная психологом специально для того, чтобы посеять семена, из которых потом вырастут будущие откровения.
– Ханна, постарайтесь вспомнить слово, что было написано на самом первом камне, который вы получили. Получится?
– Я прекрасно его помню. Это слово «следуй».
– А что было написано на самом последнем найденном вами камне?
Теперь Ханне приходится поднапрячь память, но ненадолго.
– «Падай», – отвечает она. – Там было написано «падай».
Полбутылки «Мари Майанс», взятой у подруги Питера, внешний вид которой никак не вязался с представлениями Ханны о подругах Питера. Готичного вида девица подрабатывала диджеем в клубе, в котором Ханна никогда не была, потому что в принципе не ходила в клубы. Она не танцует и никогда не питала слабости к музыке и моде. Днем готичная девица работает в «Трэш и Водевиль» на Сент-Маркс-плейс, торгуя ботинками «Док Мартенс» и синей краской для волос. Магазин всего в паре кварталов от места, где пройдет вечеринка, на которую Ханну отправил Питер. На крошечной белой карточке написано «La Fête de la Fée Verte»[47], внизу указан телефон. Ханна уже позвонила и согласилась прийти. Ровно в семь часов вечера, без опозданий. Ей объяснили все, что от нее потребуется. Дважды.
Ханна сидит на полу у кровати, рядом дымятся две свечи с ванильным ароматом. Ей хотелось создать хотя бы какое-то подобие атмосферы, соответствующей событию. Мистические штучки ее не интересуют, но она все же решила раздобыть по случаю бутылку настойки. Девушка передала ей бутылку в коричневом бумажном пакете, совершенно не скрываясь, и внимательно уставилась на Ханну едва виднеющимися из-под густо накрашенных черными и фиолетовыми тенями век глазами.
– Так ты, выходит, тоже подруга Питера? – подозрительно спросила она.
– Вроде того, – ответила Ханна, принимая пакет не без удовольствия от совершаемого ей противоправного действия. – Партнер по шахматам.
– Ты художница, – сказала девица.
– В основном.
– Питер – прикольный старикан. Пару лет назад он внес залог за моего парня.
– Правда? Он действительно замечательный, – Ханна неловко покосилась на разглядывающих кожаные сумки и корсеты посетителей и перевела взгляд на входную дверь, за которой светило яркое солнце.
– Не дергайся. Держать в руках бутылку абсента – не преступление. Даже пить его – не преступление. Незаконно лишь ввозить его в страну, но ты же этого не делала. Так что не парься.
Ханна кивнула, сомневаясь, что девушка сказала правду.
– Сколько с меня? – спросила она.
– Нисколько, – ответила девица. – Ты же подруга Питера. К тому же мне привозят его из Джерси по дешевке. Если не допьешь – верни, что останется.
Ханна отвинчивает пробку, и резкий запах мгновенно бьет ей в ноздри – она даже не успевает поднести бутылку к носу. Как и утверждал Питер, пахнет лакричными конфетами. Ханна никогда их не любила. В детстве она всегда откладывала их – а заодно и вишневые – и отдавала сестре. Ее сестра обожала лакричные конфеты.
У нее припасен бокал из купленного на рождественской распродаже неполного набора, заготовлена коробка с сахаром, графин дистиллированной воды и доставшаяся от матери старинная серебряная ложка. Ханна наливает абсент медленно, по капле, пока искрящаяся желтовато-зеленая жидкость не покрывает дно бокала. Затем она устанавливает потускневшую от времени ложку на край бокала и кладет в нее кубик сахара. Она вспоминает, как Гари Олдмен и Вайнона Райдер проделывали то же самое в «Дракуле». Фильм она смотрела с парнем, который потом бросил ее ради другого мужчины. Ханна останавливается и просто смотрит на бокал, переваривая возникшие неприятные ассоциации.
ebooksa