Она просила меня читать и поправляла ошибки. Чушь какая. Конечно, мы читали не базовые учебники чтения, но все равно что-то простое. Сперва толку не было и я до смерти возненавидел бабулю. Но потом мы добрались до сказок братьев Гримм, и мне они понравились. Быть может, потому что я толком не читал ничего другого. А может, бабуля была колдуньей. Без обид – если вы вдруг из одного профсоюза или что-нибудь в этом роде. В сказках мне никогда не нравились всякие принцы и принцессы. Их там пруд пруди, и ничего особенного они собой не представляют. Бедные портняжки и честные дровосеки тоже меня не вдохновляли – я на собственной шкуре испытал, что значит быть бедным. А вот с честностью у меня складывалось не всегда.
Поначалу мне нравились отставные солдаты – находчивые, ушлые, прожженные, способные пойти на сделку с самим дьяволом. Это было своего рода пророчеством. У богатых детей не меньше проблем, чем у ребят из гетто. Они связываются с наркотиками, угоняют машины, вламываются в чужие дома – и для защиты им нужен был я. Но правила для богатых и бедных были разными. Сорок лет назад попавшие в переплет богатые ребята отправлялись к психологу. А бедные отправлялись в армию. То есть прямиком во Вьетнам. Мне довелось побывать там в очень плохое время. Так я сам стал отставным солдатом из сказок – угрюмым, побитым жизнью и язвительным. Если бы дьявол в тот момент активно скупал души, я не задумываясь подписал бы контракт.
Вместо этого я пару лет перебивался, чем мог, а потом начал разыскивать старых друзей. Многие из них не спеша закончили колледж и осели в Нью-Йорке. Вот и я перебрался сюда вслед за ними, взяв лишь армейскую сумку с одеждой и единственную книгу в своей жизни, прочитанную до конца.
Эта книжка описывала абсолютно все. Нью-йоркские таксисты-лягушки были заколдованными принцами. Во всех барах столики обслуживали Золушки. Мои приятели обзавелись собственными королевствами: клубами, ресторанами, галереями. Иногда они располагались в районах с сомнительной репутацией, иногда посетители забывали о правилах поведения, иногда внутрь пытались попасть нежелательные персоны. В таких случаях звонили мне.
Набравшись житейской мудрости, я отказался от образа отставного вояки. В сказках часто появлялся еще один персонаж – второстепенный, но за славой я и не гнался. Имен и титулов у него много: лесничий, егерь, охотник. Его роль всегда чрезвычайно важна, и мне казалось, что в сказках он всегда незримо присутствует, даже когда не упоминается. Любым королям и королевам нужен королевский охотник. По крайней мере, так было в темных лесах Манхэттена.
Это моя тайная личность. Я принял ее благодаря Ринальдо Бопре. Благодаря ему я и вас впервые увидел в деле. Вон он, Ринальдо, оглядывает гостей с таким видом, будто ему нестерпимо больно. Годы его не пощадили. Он лечился от наркомании, какое-то время даже пробыл в психушке. Мистер Бопре словно готов разорваться надвое.
На экране знаменитости частенько выглядят выше, чем есть на самом деле. Это поистине удивительно. В случае Ринальдо все наоборот. Я всегда удивлялся его среднему росту и телосложению. При первом знакомстве он показался мне чудаковатым, но ни в коей мере не уродливым. А на деле он то ли гном, то ли тролль.
Это мистер Бопре написал сценарий для «Рафаэля!», и весьма вольно обошелся с собственной ролью в жизни Луи. Вышло, что он был наставником и примером для юного Луи. Да, каким удивительным образом меняется история!
Ринальдо был известной фигурой среди городской богемы. Поэт, лизоблюд и скандалист. О нем ходила легенда – куда же без нее с таким-то именем! Выходило, будто он был внебрачным сыном бойца французского Сопротивления и малоизвестной мексиканской художницы по фрескам. Отец его бросил, а мать умерла совсем молодой.
Ринальдо – критик. Тридцать лет назад художественные журналы использовали его в качестве постового на перекрестке классического и андеграундного искусства. Творческая ячейка Даунтауна начала привлекать к себе внимание общественности, Виктор Спарджер начал набирать популярность. Виктор был осторожным бунтарем – рисовал граффити, прибивал стекло к доскам. Ринальдо Бопре немного ему посодействовал, но в целом Виктор добился всего сам.
К тому моменту я уже был знаком с Луи Рафаэлем благодаря Норе Классон, молодому фотографу. Нора обожала Луи, словно младшего брата. Он был тощим латиноамериканцем откуда-то с карибских островов, жил на улице, попрошайничал и просился на ночлег ко всем подряд.
Когда я первый раз увидел его работы, меня все равно что отправили в нокаут. Так было со всеми. Я с ума сходил из-за того, что у меня не было лишних пятидесяти баксов, которые он просил за портрет.
Открою секрет: когда Нора первый раз уговорила меня приютить Луи на ночь, я сильно рассердился, потому что он заляпал стены краской. Однако он извинился и все отмыл. Вскоре после этого Рафаэль попался на глаза Ринальдо. Выражаясь языком моей жены, Ринальдо «открыл его, как Колумб Америку». Правда, Америка существовала всегда – большая, богатая и неизведанная. В ней жили индейцы. А Колумб лишь рассказал о ней в подходящий момент.
Так и с Ринальдо. У других был товар, а у него – связи. Создать шумиху он умел как никто другой. Огласка – волшебный путь к обогащению. И когда мистер Бопре раскручивал тебя, то никогда не позволял об этом забывать. Со мной Ринальдо всегда был вежлив. Он прекрасно понимал, что оскорблять официантов и охранников – себе дороже. По крайней мере, в лицо. Я тоже был с ним предельно вежлив, пока не узнал, как он обошелся с Норой Классон.
Отдавая ему должное, нельзя не отметить, что он увидел ее талант и сделал все возможное, чтобы на него обратили внимание и другие. Разумеется, он хотел забрать себе ее первенца – а так как настоящих детей у Норы пока не было, это означало ее работы. Он забирал себе бо́льшую часть. «О, как прекрасно! Дорогая, я это хочу!». В таком духе. Ринальдо рассказывал всем и каждому, что не просто открыл Нору Классон, а повлиял на ее искусство.
Мы с Норой тогда встречались. Для нее устроили выставку в Сохо. Ринальдо составил каталог работ и решил, что его репутация должна взлететь выше, чем ее. Когда Нора возразила, он отменил сделку. Как-то раз, пробираясь к толчку в забитой до отказа уборной клуба «Мадд», я услышал характерный голос мистера Бопре. «На этой заправке я единственный шланг. Хочешь бензина – вставай ко мне в очередь. Ты стоишь на том самом месте, где я открыл Луи Рафаэля. Ты вообще знаешь, кто он такой?!»
Кто-то произнес нечто неразборчивое, была названа еще пара имен. Тут я услышал имя Норы. Ринальдо сказал: «Ни за что, даже если она на колени встанет. Мисс Классон – отработанный материал. Она трахается с вышибалами! Что дальше – уборщики?»
Я пришел в ярость, но осознавал, что убийством Ринальдо Норе не помочь. Это сейчас у меня есть лицензия частного детектива и право на владение огнестрельным оружием. Правда, обычно я обхожусь швейцарским ножом.
А тогда я еще учился, но уже знал, что лучшим выходом будет отойти в сторонку и ждать.
Когда Ринальдо вышел, он взглянул на предмет, который держал в руке и, скривившись, выбросил его. Из любопытства я поднял его и вышел на улицу. Устроившись под фонарем на Милк-стрит, я понял, что это спичечный коробок из гриль-бара «Ранчо Тандер» в Уилкс-Барре. Решив, что это шутка или розыгрыш, я уже готов был выкинуть коробок, но тут передо мной появилась фигура, яркий силуэт. Сперва я подумал, что это галлюцинация, побочный эффект ЛСД, которым я баловался в шестидесятые, но тут вы произнесли одно-единственное слово.
ebooksa