– Почему? Почему я?
Лицо ее остается бесстрастным. Что зло, что добро – всё едино для этого существа. Годы, века, тысячи человеческих жизней – лишь шепот ветра. И что бы сейчас ни произошло, она останется прежней, даже если забвение покроет мхом эти края и ни одно человеческое существо не будет появляться здесь веками. Зоя ждет ответа, хотя подозревает, что его может и не последовать. Но Кира делает едва заметное движение плечом.
– Нельзя взваливать ношу на того, кто не сможет ее вынести.
– А в чем моя ноша? Я должна преподнести тебе их жизни на блюдечке?
Кира пожимает плечами. Ей и правда всё равно? Или она просто играет с наивной смертной девочкой, возомнившей себя равной древнему могучему божеству? Вокруг костра монотонно поют, хотя песни уже не разобрать, слова распались на части, и из них, как из конструктора, собирается неведомое нечто, не имеющее смысла. Кира стоит неподвижно.
Зоя медлит еще несколько секунд, потом швыряет в костер свою с таким трудом добытую березку и разводит руки в стороны.
– Ну хорошо! Забирай меня! Если я и вправду так важна, забирай меня, пусть они остаются!
Кира качает головой.
– Нет. Не так. Ты сама должна захотеть.
Зоя смотрит в огонь. Она видит, как жадно пламя сжирает обрубки деревьев, слышит, как они постанывают, прежде чем испустить дух. Интересно, это больно? Наверняка больно, больно до отключки мозга. Но им, всем тем, что сомкнули кольцо вокруг костра, тоже будет больно. Они наверняка всё поймут, но слишком поздно. Зоя, по крайней мере, знает, на что идет…
Кира улыбается – в уголках глаз залегают морщинки. Она протягивает руку. И Зоя протягивает свою в ответ.
И повторилось то, что было сотни лет назад. Храм божества огня огнем в руины превращался. И на последнем рубеже, последней из границ, она увидела, как надвигается на нее пламень, круг за кругом. Была минута, когда ей хотелось броситься к реке и в воде искать спасения, но она раздумала, поняв, что смерть явилась освободить ее от всех забот. И она шагнула в пожар. Но языки пламени не впились в тело, а облизали ласково, обмыли, не обожгли, не превратили в пепел. И с облегчением, с болью унижения, с ужасом она поняла, что она только призрак, который видится во сне кому-то.
И взметнулись вверх ее руки и волосы. Пламя яростно охватило душу, уничтожая темное и наносное. Огонь, убивающий всё живое, не причинил ей вреда; он не нес ей смерть, он нес перерождение. Она перестала существовать. Она существовала всегда. Ее никогда не было.
Сильный толчок в спину вышвырнул ее наружу, она упала на землю, отчаянно вдохнула воздух и заорала от боли, как кричит только что родившийся ребенок. Негасимое пламя в последний раз встало на дыбы, нависло над нею беспощадной волной и тут же отхлынуло, ласково облизав ноги. Зоя жадно дышала, пока легкие не раскрылись окончательно и боль в груди не утихла. Над линейкой воцарилась оглушительная тишина. Люди стояли молча, еще не разомкнув своих круговых объятий, но уже не понимая, что они здесь делают. Зоя привстала – совершенно одна на огромном черном пепелище. Даже угли не тлели, лишь кое-где чадили последние островки пожара. Она поползла по траве, свесилась через край ямы. Под остатками дров теплилось пламя, его оранжевые языки едва виднелись на поверхности. Зоя спрыгнула вниз и стала разгребать головешки. Аккуратно, словно боясь повредить что-то очень ценное.
24 июня
Освобожденный из ловушки огонь тянется к ней, распускается дивным невиданным цветком с острыми солнечными лепестками. Зоя не может даже пошевелиться от восторга, так он завораживающе красив. Она протягивает руку, и пламенный цветок послушно плывет к ней, опускается в ее ладони, сложенные лодочкой. Ясноликая дева, махнув на прощание рукой, уплывает в своей ладье, запряженной утками. Зоя прижимает к груди ее дар, и волна блаженства окатывает ее смертное тело и бессмертную душу.
Тишина наверху вдруг взрывается музыкой и смехом. Течение жизни, замершее на несколько часов, вновь ринулось вперед радостным весенним половодьем.
Единственная эсэмэска с начала смены. Все предыдущие были в прошлой жизни. Номер, конечно же, неизвестен, но Зоя точно знает, от кого она и куда нужно приходить. Свежий ветерок из форточки колышет шторы, с улицы волнами доносятся взрывы хохота. Как будто и не было ничего. Как будто это они прошли через огонь навстречу новой жизни и ворвались в нее радостные и невинные. А вот Зоя так и сидит в грязной, покрытой копотью футболке и рассматривает ссадины на руках.
– Так, надо хотя бы помыться, – бормочет она и топает в душ.
ebooksa