«Не сейчас».
Я хватаю ртом воздух, в глазах сверкают искры от гипервентиляции. Бросаю на платформу узел с диорамой и вынимаю телефон: 74 км/99 %.
«Как мы попадем на „Эксплорер“? Ни ты, ни я не сможем туда доплыть, а он к тому же движется!»
Вода пенится у носа гигантского бурового судна – это заводятся позиционные двигатели. Биллингтон не собирается сидеть совсем рядом с яхтой, которая вот-вот взорвется: даже если он не боится отдачи гейс-генератора, то уж точно опасается топливных баков.
«Нам нужно попасть туда!»
Она уже у самой поверхности.
«У меня есть план».
Из последних сил она тянется к руке, пробившей серебристо-зеркальный потолок у нее над головой, и…
«Ой!»
Когда Рамона выныривает и хватается за руку, меня окатывает водой.
– План? Какой план? Ой-ой…
Я шатаюсь. У меня в спине какой-то позвонок подает жалобу в трех экземплярах, а потом начинает бессрочную забастовку. Рамона переворачивается на спину и обмякает. Я чувствую ее мускулы. И совсем этому не рад.
– Смотри туда, – говорю я и показываю пальцем.
Полоска пены выворачивает к нам, будто чудная ракета летит прямо над водой. В центре виднеется что-то похожее на блестящую черную сферу между четырьмя большими оранжевыми шарами.
– Это моя машина.
– Ты. Наверное. Шутишь.
– Не-а. – Я ухмыляюсь, как чокнутый, когда смарт мчится ко мне, рассекая воду внешними воздушными подушками. – Это, конечно, не БМВ и не «Aston Martin», но приезжает по первому зову.
Машина притормаживает у края платформы. Рамона устало садится и начинает снимать гидрокостюм. Кожа у нее серебристо-серая, явственно проступает чешуя: даже нескольких часов в воде хватило, чтобы запустить изменения, а между пальцами начали расти перепонки. Когда она справляется с верхним слоем, смарт выезжает на платформу и глушит двигатель.
– Кто это? – спрашивает Рамона, указывая на лобовое стекло.