Четыре после полуночи

– Я же вам сказал! – закричал Морт, чувствуя себя беспомощным, как человек, пытающийся уложить в коробок паутину. – Я же все объяснил!

Шутер долго смотрел на Морта, потом повернулся и сунул руку в открытое окно своей машины.

– Что вы делаете? – напряженно спросил Морт. Вот теперь он ощутил, как адреналин вбрасывается в кровь, готовя его к драке или к бегству… скорее к бегству, если Шутер полез за пистолетом.

– Сигареты достаю, – пояснил Шутер. – Штаны не обмочи. – Его рука появилась из окошка с красной пачкой «Пэлл-Мэлл». Шутер взял ее с приборной доски. – Хотите покурить?

– Свои имеются, – угрюмо сказал Морт и вынул старую пачку «Эл энд Эм» из кармана под красной фланелевой рубашкой.

Они закурили – каждый из своей пачки.

– Если продолжать в таком духе, мы скоро подеремся, – сказал наконец Шутер. – А я этого не хочу.

– Иисусе, я хочу, что ли?!

– Отчасти хотите, – возразил Шутер. Он продолжал изучать Морта из-под полуопущенных век с проницательностью сельского жителя. – В глубине души вы хотите именно этого. Но драку вы стремитесь затеять не только из-за меня или моего рассказа. У вас другая пчела под одеялом, от которой вы на взводе, и от этого все только сложнее. Вас тянет подраться, но вы не понимаете, что если мы начнем драку, она не закончится, пока один из нас не упадет мертвым.

Морт вглядывался в Шутера, думая, что тот преувеличивает для пущего эффекта, но ничего не увидел. По его спине вдруг пробежал холодок.

– Но я дам вам три дня. Позвоните своей бывшей и попросите прислать журнал с рассказом, если он существует. А я вернусь. Конечно, никакого журнала нет, мы оба это знаем, но вы кажетесь мне человеком, которому надо долго и серьезно подумать. – Он посмотрел на Морта с непонятным выражением суровой жалости. – Вы считали, что вас никогда не выведут на чистую воду? – спросил он. – Да, вы и правда так считали.

– Если я покажу вам журнал, вы уедете? – спросил Морт. Он словно задал этот вопрос себе, а не Шутеру. – Вот что мне действительно хочется знать – стоит дело того или нет.

Шутер резко открыл дверцу машины и сел за руль. Скорость, с которой иногда двигался этот человек, пугала Морта.

– Три дня. Проживите их, как хочется, мистер Рейни.

Он завел мотор, который заработал с утробным скрипом, говорящим, что нужно привести в порядок клапаны, и резкий запах бензиновой гари из старой выхлопной трубы осквернил воздух угасающего дня.

– Правда есть правда, а справедливость есть справедливость. Первым делом мне надо было накрыть вас там, где, как видите, я вас накрыл. Из этой передряги вы легко не выберетесь, как выпутывались, наверное, из других переделок, в которые попадали уже не раз. Вот что было у меня первым делом. – Он бесстрастно смотрел на Морта из окна водителя. – Второе дело, – продолжил он, – это настоящая причина, отчего я приехал.

– И что же это? – услышал Морт свой голос. Против всякой логики, вызывая ярость, странное ощущение вины безжалостно охватывало его снова, будто он действительно сделал то, в чем его обвинял этот деревенский сумасшедший.

– Об этом мы еще поговорим, – пообещал Шутер и включил передачу. Старый универсал тронулся с места. – А вы пока подумайте, что правильно и что справедливо.

– Вы просто псих! – крикнул Морт, но Шутер уже ехал по Лейк-драйв туда, где дорога выводила на шоссе номер 23.

Морт проследил, как универсал исчез вдали, и медленно пошел в дом. В голове становилось все более пусто, когда он подходил ближе. Ярость и страх ушли. Морт озяб, устал и тосковал по семейной жизни, которая осталась позади и которой, как теперь ему начинало казаться, у него никогда не было.