Четыре после полуночи

И Поп вновь пристально посмотрел на Кевина, словно заново оценивая его.

– У тебя есть ведьмина доска, сынок?

– Нет.

– Ты когда-нибудь имел с ней дело?

– Нет.

– И не имей. Опасная штука, знаешь.

Кевин не решился сказать старику, что понятия не имеет, о какой ведьминой доске идет речь.

– Короче, они включают магнитофон в пустой комнате. Дом должен быть старый, как говорится, с историей. Tы понимаешь, что такое дом с историей?

– Догадываюсь… в котором живут привидения? – предположил Кевин и почувствовал, что немного вспотел, как на уроках алгебры, когда миссис Уиттейкер объявляет результаты контрольной.

– Можно сказать, что да. Эти… люди… им особенно нравятся дома, в истории которых есть насилие, но им сгодятся и обычные истории. Короче, они оставляют включенный магнитофон в пустой комнате, насколько мне известно, всегда ночью, обязательно захватывая полночь. На следующий день прослушивают пленку.

– Записанную в пустой комнате?

– И иногда на ней звучат голоса, – промурлыкал Поп.

Кевина снова пробрала дрожь.

– Настоящие голоса?

– Обычно это игра воображения. – Поп поморщился. – Но раз или два люди, которым я доверяю, говорили, что слышали настоящие голоса.

– А вы сами их слышали?

– Однажды, – коротко ответил Поп и долго молчал; Кевин уже отчаялся что-нибудь услышать, когда старик продолжил: – Одно слово. Четкое, как удар колокола. Дважды записанное в ванной пустого дома. Мужчина убил там жену в 1946 году.

– Какое слово? – спросил Кевин в полной уверенности, что ответа не получит. Но не спросить не мог.

Однако Поп ответил.

– Раковина.