Охота на Лунина

– У меня ведь все равно обоймы не было. Наградной пистолет ведь. Подарок. – Хованский изо всех пытался сохранить хладнокровие. – К тому же я посчитал, что пистолета Изотова будет вполне достаточно.

– Достаточно? Это мы сможем узнать только у Лунина, если, конечно, когда-нибудь его увидим, достаточно ли ему было табельного оружия полковника Изотова и для чего именно его было достаточно.

В кабинете послышался негромкий, но вполне отчетливый, короткий смешок. Взгляды всех присутствующих обратились на Зубарева.

– Я рад, что у кого-то из вас еще сохраняется хорошее настроение, – лицо Реваева сделалось совсем грустным, – хотя, в принципе, это укладывается в концепцию последних событий.

– И какая же у них концепция? – полюбопытствовал Вадим, не обративший внимания на многозначительное покашливание Локоткова.

– Я бы сказал, слабоумие и отвага, – быстро отозвался Реваев, – хотя у некоторых только слабоумие.

– Ну, знаете ли, – возмутился Локотков, – всему есть пределы!

– Вы думаете? – оживился Реваев. – Глядя на вас, я теряю в этом уверенность. Начальник областного следственного комитета самолично едет на задержание преступника. Это раз! Вооруженный следователь позволяет преступнику, на которого уже надеты наручники, завладеть его табельным оружием. Это два! Начальник областного УВД, зная о том, что планируется подобное, скажем так, своеобразное мероприятие, не считает нужным отправить на место задержания ни группу захвата, ни даже оперативников. Это три!

– Был там оперативник, вот он сидит, – процедил сквозь зубы Локотков. – Думаю, трех человек, двое из которых вооружены, для задержания одного безоружного следователя вполне достаточно. А то, что он из машины ушел, это уже не ко мне вопрос.

– Да, наш жизнерадостный оперативник, – согласился Реваев, – это четыре.

– Со мной-то что не так? – подпрыгнул Вадим и тут же почувствовал, как рука Изотова потянула его вниз, ухватив за рукав. – Ну, я понимаю, остальные, вы им хоть объяснили, что к чему. А я что? Зубарев – сразу в минус? Так, что ли?

Реваев вновь снял очки, но на этот раз не стал их разглядывать, а просто положил на стол.

– Специально по просьбе майора Зубарева делаю пояснение. Прежде всего, товарищ майор, скажу, что этот минус в большей степени адресован не вам, а сидящим здесь руководителям. Если они не доверяют вам до такой степени, что ставят телефон на прослушку, то несколько странно слышать от них предположение, что вашего присутствия вполне достаточно при задержании беглого преступника, с которым у вас дружеские отношения. То, что это предположение оправдалось, скорее, плюс вам, а не им. Это, так сказать, подпункт «а» в четвертом пункте.

– О господи, – уныло пробормотал Изотов, – теперь еще и подпункты пошли.

– Теперь подпункт «б», – невозмутимо продолжил Реваев, – и он уже касается напрямую вас, майор. Вы, получив звонок от Лунина и зная, что тот находится в розыске, не уведомили об этом разговоре свое руководство, а вместо этого отправились на встречу с предполагаемым преступником. Знаете, господа, я уже долго работаю следователем, но со случаем массового помешательства, да еще среди работников правоохранительных органов, сталкиваюсь впервые.

Хованский кашлянул, привлекая к себе внимание. Он уже собирался дать пусть и корректную, но достаточно твердую отповедь этому москвичу, похоже полагавшему, что без его критических замечаний жизнь провинциальных силовых структур никогда не вернется в подобающее им спокойное русло. Однако в последний момент Дмитрий Романович вспомнил свой разговор с генералом Карнауховым и полученный им напоследок совет, посему он, откашлявшись еще раз, устало потер рукой горло и пробормотал:

– Что-то во рту пересохло.

Взглянув на стоящие посреди стола бутылочки с минеральной водой, Реваев лишь покачал головой в ответ.

– Ну хорошо, с констатацией фактов мы управились, давайте займемся анализом текущей ситуации.

Послышался шум придвигаемых к столу стульев. Все собравшиеся, поняв, что разговор переходит в новую, возможно, более благоприятную стадию, заметно приободрились.