День расплаты

— Который час?

— Десять. Вы проспали этак часа три.

— А Бинни?

Он повернулся и посмотрел на другую койку:

— Все еще спит. Полезно для него, когда выпадает удобный случай. При такой работе, как у нас, человек пользуется каждой возможностью, да и стоит ли это говорить такому старому солдату, как вы, майор.

Я подсел к нему и предложил сигарету, но он отказался, вытащил трубку и старый кисет.

— Нет, спасибо. Я предпочитаю это.

Он читал трактат Святого Августина «О Граде Божьем».

— Непростая вещь, — заметил я.

Он усмехнулся:

— Когда я был юнцом, отец отдал меня в Мейнут учиться на священника. Через год-другой я понял, что это ошибка, но старые привычки сохранились.

— Это было до того, как вы отсидели в тюрьме, или после?

— После. Отчаянная попытка семьи реабилитировать меня. Они были из среднего класса, майор. Смотрели на ИРА как на бандитскую шайку.

— И попытка не удалась?

— Совершенно не удалась. — Он несколько раз затянулся, пока трубка не разожглась. — Понимаете, двух лет в тюрьме на Крамлин-роуд оказалось вполне достаточно. С тех пор я ухитряюсь избегать подобных мест.

— Я вас хорошо понимаю.

Он кивнул.

— Насколько я знаю, китайцы в Корее тоже вас кое-чему хорошо обучили.

Последовала непродолжительная пауза. Он сидел, попыхивая трубкой, и смотрел вдаль со своим обычным отрешенным видом.

Я спросил: