Проклятие вождя,

– А не появятся ли здесь белый человек с азиатом? – спросил дядюшка Карл.

– Если даже и появятся, то будут немедленно уничтожены, причем представителями собственного лагеря, – улыбнулся де Жуан.

Глава 14

Миссис Харольд В. Смит не заботилась о своей внешности.

В тридцать два она об этом не подозревала; в сорок два – знала и очень переживала, а теперь, в пятьдесят два, ее уже больше ничего не заботило.

Она часто напоминала себе, что она взрослая женщина и должна вести себя подобающим образом, в частности, отбросить ребяческие фантазии, будто брак – это, когда идешь по жизни, совершая удивительные вещи с удивительным человеком.

Что ж, она этого лишена. Зато у нее есть кое-что получше. У нее есть доктор Харольд В. Смит, и хотя он, возможно, и скучен, но ей больше нет до этого дела, потому что как можно быть другим при всей этой скучнейшей работе, которую он выполняет в Фолкрофте, где один скучный день сменяется другим. Он перелистывает скучнейшие пачки бумаг и беспокоится из-за скучнейших образовательных программ, финансируемых скучнейшим федеральным правительством из ДжексонБилля, штат Арканзас, или Белл-Бакла, штат Теннесси, или каких-нибудь других скучнейших мест.

Харольд – она называла его именно так, а не Гарри или Гар. Нет, только Харольд. Она не только называла его так, но и думала о нем про себя не иначе, как о Харольде. При других обстоятельствах, часто размышляла она, Харольд мог стать совершенно другим человеком.

В конце концов, выполнял же он во время второй мировой войны какую-то секретную работу, и хотя сам он никогда не говорил ей ничего, кроме того, что был «зашифрован», она однажды нашла адресованное ему письмо генерала Эйзенхауэра, где тот приносил свои извинения, поскольку при сложившихся обстоятельствах Соединенные Штаты не могут наградить Харольда В. Смита Почетным орденом конгресса. В письме содержалась приписка, что «среди тех, кто сражался на стороне союзников, он заслуживает награды как никто другой».

Она так и не призналась мужу, что обнаружила это письмо – оно было вложено в книгу, стоявшую на полке над его письменным столом. Разговор об этом мог его смутить, но она часто думала о том, что он, скорее всего, был единственным в своем роде «зашифрованным» сотрудником, раз удостоился от Айка такой похвалы.

На следующий день после обнаружения письма она испугалась, что положила его не так, как оно лежало, и снова решила на него посмотреть. Однако письмо исчезло – в пепельнице, стоявшей в кабинете, она обнаружила обуглившиеся клочки бумаги. Но это не могло быть письмом! Кто же станет уничтожать личное письмо человека, который впоследствии стал президентом США, да еще и содержащее такую похвалу!

Ни один человек не сделал бы этого.

Она слушала, как на плите булькает кофе, с которого она привыкла начинать день, наполняя маленькую кухню коттеджа сладким, маслянистым запахом, и не жалела ни о чем.

Возможно, и этого нельзя не признать, Харольд и скучноватый человек, но тем не менее он добрый и хороший.

Она выключила конфорку и поставила кофейник на подставку, ожидая, когда прекратится кипение и осядет гуща.

Было так мило с его стороны позаботиться об этой поездке в Мэн, о том, чтобы пожить здесь несколько недель. Она достала из шкафчика над раковиной две чашки, сполоснула их и разлила кофе. Потом несколько мгновений помедлила.

Из спальни доносилось тихое, мерное, методичное дыхание Харольда Смита, которое внезапно сменилось глубоким вздохом, и тут она услышала скрип пружин. Как всегда, Смит, проспавшись, полежал спокойно несколько секунд, словно проверяя окружающую обстановку, а затем, без малейшего промедления, вылез из постели.

Каждый день было одно и то же. Смит никогда не нежился в постели; проснувшись, не задерживался там ни секунды, а всегда вскакивал так, словно уже опоздал на важную встречу.

Держа чашки в руках, миссис Смит подошла к небольшому столику с пластиковой крышкой, выглянула в окно и застыла как вкопанная.

Затем выглянула вновь, поставила чашки на стол и, подойдя вплотную к окну, прижалась лицом к холодному мокрому стеклу, стараясь получше разглядеть, что за ним происходит.