– А она отстирывается? – с опаской спросил Тепперман, представив себе, во что может обойтись счет из прачечной.
– Да. Полная безопасность. У вас хоростые патроны?
– Прошу прошения?
– Вы зарядили хоростыми? – повторил Исудзу.
– Я не совсем понял, куда вы клоните, – сдался полковник.
Прежде, чем совершить еще одну попытку, Джиро Исудзу задумался.
– Хоростые пури.
– Ах, пули! Вы хотите сказать, холостые патроны!
– Да, хоростые.
– Конечно, я получил те, что вы нам прислали, и раздал всем своим людям. Не беспокойтесь, я не допущу на этой базе никакой настоящей стрельбы.
– Отлично. Мы скоро начинать.
Исудзу повернулся было, чтобы идти, но Тепперман схватил его за рукав. – Постойте, а где же мое место?
– Какое место?
– Ну, вы же знаете. Насколько я понимаю, самое главное для актера знать, где ему нужно находиться.
– Ах, в этом смысле... Понятно. Мммм... Здесь, – сказал Джиро, бросая на землю петарду и придавливая ее каблуком.
– Стойте вот тут, – пояснил он, указывая на расплывшееся красное пятно.
Тепперман с облегчением улыбнулся – ему вовсе не хотелось выглядеть полным идиотом, ведь многие его родственники частенько ходили в кино.
– Замечательно. Большое спасибо, – поблагодарил он.
Встав на обозначенное пятном место, полковник Эмиль Тепперман положил руку на рукоятку своего пистолета, принял залихватскую позу, и замер в предвкушении дебюта на мировом киноэкране.
По обе стороны ведущего к базе шоссе располагались его морские пехотинцы, вооруженные винтовками М-16. Техники-японцы уже заканчивали закреплять на их куртках петарды.