– Да, – наконец сказал капитан. – Это – минимум, что мы хотели заработать. А теперь – бытовые проблемы. Сейчас мы плотно завтракаем, стреножим альпинистов и отправляемся в путь.
Новак насторожился.
– А ваш человек, который сейчас с русскими? Кстати, они далеко?
– Не близко. Большой толпой приближаться к вашему лагерю было бы рискованно. Поэтому Йохан и русские в укрытии и вне досягаемости ваших биноклей.
– Вы что, не будете их ждать?
– Они налегке и догонят нас.
– Та-ак. – Новак, не мигая, уставился на Шееля. – Кажется, я понимаю, почему вы так быстро согласились на мое предложение. Вы действительно все просчитываете моментально. Ваш человек пройдет мимо лагеря и перестреляет безоружных альпинистов.
– Он не сделает этого. Потому что привык подчиняться приказам. А на уничтожение чешских альпинистов у него приказа нет.
– А откуда мне знать об этом? Вот что, Шеель, связывайтесь с вашим бандитом и отдайте соответствующее распоряжение.
– Не стоит его отвлекать.
– Безусловно.
– Прозвучит довольно глупо, но поклянитесь этим святым, что чешские альпинисты останутся живы.
– Действительно глупо. Но я клянусь.
Новак сморщился.
– Шеель, давайте все-таки дождемся вашего человека.
– Бессмысленно меня уговаривать. Мы потеряем около шести часов. А время – деньги. Все, герр Новак, переговоры закончены.
22
Чешские альпинисты сидели на ткани расстеленной на снегу палатки и бросали тревожные взгляды на человека, быстро приближающегося к их лагерю.
Первым заметил его Богумил Слончик. Он обратил на него внимание Миклошко, но тот только равнодушно повел в ту сторону головой. Пресс-секретарю казалось, что несколько часов назад он пережил клиническую смерть. Потом он вернулся к жизни, но ненадолго. «Я думаю, все будет хорошо», – сказал ему на прощанье Мирослав. Миклошко видел испуганные глаза старого друга и слезливый блеск в них. Он понимал товарища – еще неизвестно, как бы он сам выглядел на его месте.