Решение он принял мгновенно. Не издавая ни единого шороха, скалолаз взобрался по наклонной на вершину шпиля и распластался на нем. Обзор стал хорошим, позиция – выгодной. Теперь – кто кого пересидит. Но его позиция наверху была неожиданной, он имел преимущество.
Сергей осмотрелся внимательней и увидел глубокий след в снегу: широкой розовой полосой он уходил за ледяную глыбу. Сложилось впечатление, что тут проволокли чье-то тело. И снова – стон.
Сергей колебался. Все говорило за то, что за скалой находился раненый человек. Кто: террорист или кто-то из чехов? И он опять мог ошибиться. Знакомые слова – «откуда я мог знать» – подстегнули его. Он проделал обратный путь вниз и на животе пополз по следу: правым плечом вперед, с пальцем на спусковом крючке.
Первое, что он увидел, были ботинки. Они носками уходили в снег, а рифленая подошва смотрела на Сергея. Человек был ранен, он лежал на животе и не двигался.
Сергей повернул его к себе лицом.
24
Прошло около часа. Снег сыпался сверху тяжелыми хлопьями, ветер сделал короткую передышку. Солнце медлило, утро было на редкость серым. Сергей с состраданием смотрел на умирающую женщину. Помочь он ей ничем не мог.
Алина, поджидая русского скалолаза, выбрала себе точно такую же позицию – на островерхой скале. Скала была усеяна острыми каменными шипами, один из них подломился под рукой Алины. Ее тело сползло на тридцать сантиметров, но и этого оказалось достаточно: другой шип, раздирая ей живот, вошел под желудок.
Алине было страшно, но теперь она благодарила русского парня за то, что он просто рядом, что она уйдет не в одиночестве – хоть кто-то закроет ей глаза. Но если бы был выбор и ей предложили Хорста, она бы предпочла умереть в одиночестве. Значит, не «хоть кто-то».
Ее взгляд лихорадочно метался по лицу русского парня, только иногда вдруг застывая: в эти мгновения Алина чувствовала, что все – конец. Но жгучая волна так же внезапно откатывала, и немка сейчас молилась на этого парня.
«Как же его зовут? – дергались в ее голове мысли. Шеель называл его по имени, добавляя слово „титулованный“. – А... Сергей. Жесткое имя. Хлесткое».
– У тебя есть второе имя? – Алина знала, что вместе со словами теряет силы, а значит, и минуты, последние в своей жизни. Но сейчас, когда он рядом, ей уже не хотелось умирать в полном молчании. «Я буду говорить с ним, и, может быть, смерть возьмет меня незаметно. А может, подождет, пока я закончу разговор. А вдруг он уснет? И смерть схватит меня!»
– Успокойся, я не буду спать.
– А... – Алина улыбнулась почерневшими губами: «Значит, он умеет читать мысли... Или я все-таки разговаривала?» – Я заговариваюсь, да? Я умираю?! Скажи, я умираю, да? Не бросай меня! Какое жесткое у тебя имя. – Алина торопилась. Слова ложились одно за другим, чтобы смерть не вклинилась между ними. – У тебя есть второе имя? Это мне не нравится.
– Второе? Не знаю. Второе – Михайлович.
– Нет-нет. Это тоже жуткое имя. Кажется, что оно сложено из каких-то приветственных призывов. Тебе не кажется так? А я слышу рев толпы, которая кричит: Ми! Хай! Ло! Вич! Как будто это интернациональная толпа, каждый кричит на свой лад, на своем языке. А как девушки тебя зовут? Не этим же ужасным именем!
– Сережа.
– Сережа. Красивое имя. Сережа, возьми меня за руку. Ведь ты не бросишь меня? Это недолго, я прошу тебя. Ты успеешь. Ты добрый человек, я по глазам вижу. А вокруг меня все время были
Не знаю, почему. Испугалась? Может быть. А возможно, поняла, что мне с ними идти до конца. Будь что будет, подумала. Я согласилась на все, лишь бы
– Да... Алина. – Сергей все же назвал ее по имени.