Скованные намертво

Аверину вдруг стало грустно. Он представил себя через несколько лет. Тоже с обтрепанными, как гнилые канаты, нервами, уставшего от жизни. И тоже зависшего, как на наркотиках, на этой работе.

Они разговорились. Двум операм всегда есть о чем поговорить. И до Щербатого и его компании добрались только через час.

— Немного есть людей, которые своим присутствием навевают ужас — притом на всех, — сказал бывший оперативник. — Щербатый как раз из таких.

— А в чем это выражалось?

— Вроде и не говорил ничего особенного, и не угрожал никому… Но что-то было в нем. Ей-Богу, в нечистую силу хотелось поверить. Я с ним сколько времени провел. Будто к пауку прикасался.

— Чем он занимался?

— Чем и все. И общак держал. И пацанов уму-разуму учил. И шайки организовывал. И инкассатора его подручные взяли — два трупа оставили. «Шестерок» нашли и расстреляли, а он выскользнул. И много еще чего за ним имелось. Перед концом жил в огромном доме за бетонным забором, с кольцом охраны. В деньгах купался.

— Это в те годы, когда больше шести соток не давали? — удивился Аверин.

— А что ты хочешь? Краснодарский край. Юг России. Воры и цеховики всегда в почете были, в хозяевах жизни числились. И всегда на них сквозь пальцы смотрели. Со временем Щербатый вел все более замкнутый образ жизни. Допускал к себе только несколько человек. Вот эти, — он указал на список тех, кто интересовал Леху Ледокола. — Они, родимые.

— Все?

— Их я помню. Они в приближенных ходили. Но вокруг него еще много «шестерок» вращалось — начиная от охранников и кончая теми, кто улицу мел и в гараже гайки крутил.

— Даже так?

— Я же говорю — Щербатый как сыр в масле катался. С цеховиков какой-то процент имел — деньги ломились очень большие. Я ему своего человека пытался внедрить — почти получилось. Но…

— Что но?

— Человек этот утонул в речке. Помогли утонуть… А чего удивляешься? Руки у Щербатого по локоть в крови. Знаешь, лесопилки такие, в десять метров высотой, кидают туда зека — что от него останется? — Знакомо. — Любимый его инструмент на зоне был. Когда вором стал — вору западло самому с кем-то разделываться. А он свои же приговоры и исполнял. Ему нравилось. Настоящий маньяк. — Славин налил минералки в стакан и одним глотком опустошил его. — Поговаривают, у него была редкая болезнь.

— Какая?

— Есть какое-то очень сложное заболевание, смертельное. Человек, чтобы жить, должен постоянно получать новую кровь.

— Ну? — у Аверина подвело внутри.

— Кровь свежую…

Не так давно пансионат на озере Долгом считался вполне приличным и в нем можно было отдыхать. Последние годы он активно хирел. В первый вечер, когда Аверин с трудом добрался туда и устроился в двухместном номере, там выключили свет, горячую воду, а заодно и холодную. Ужин задержался и в конце концов состоялся в романтической обстановке — при свечах.