Еще Кэти увидела фотоаппарат. На нем были нарисованы два смеющихся ребенка и солнышко. Он назывался “Минутка” – простейший фотоаппарат, которым могли пользоваться четырехлетние дети. Все инструкции были нарисованы, а слова обращались к родителям. Там было написано об удовольствии, которое ребенок получит от такого простого аппарата. Он был так прост в употреблении, что описание было не нужно. Достаточно было смотреть на картинки. Родителям предлагалось дать детям самим разобраться, что к чему.
– Не понимаю, куда вставляется пленка, – сказал Римо. – Зачем они выпускают такие вещи? Куда пленку вставлять?
– Кролику в рот, – объяснила Кэти.
Она показала на место, где вокруг квадратного отверстия был нарисован кролик с открытым ртом. Потом она показала на пленку. Это был прямоугольник как раз подходящего размера. С одного края была нарисована морковка.
– Морковку надо сунуть кролику в рот, – сказала Кэти.
– А почему бы им так и не написать? – сказал Римо.
Кэти показала на картинку на коробочке. Раздался щелчок.
– Ты только что сфотографировал собственную ногу, – заметила Кэти.
– Почему они ничего не объясняют? – сказал Римо.
– По-видимому мы должны сфотографироваться на паспорт, – сказала Кэти.
– Ага. Тогда мы сможем попасть в Ханой.
Кэти О’Доннел направила картинку с солнышком на солнце. Потом поднесла картинку с большим голубым глазом к собственному глазу. Потом нажала кролику на нос.
Фотография вышла через минуту. Она была немного нечеткая, но для паспорта годилась.
– У тебя талант, – сказал Римо.
Тогда она сунула аппарат ему в руки, приставила его палец к носу кролика, направила камеру на себя, отступила назад и велела ему щелкнуть.
С третьего раза у него получилось.
Он взял камеру, а ей сунул металлическую печать. Она пропечатала фотографии в паспортах. Кто-то за час доставил Римо печать Соединенных Штатов Америки! Он получил указание ее уничтожить. Сделал он это мгновенно, руками, как будто почистив ее. Она превратилась просто в кусок металла, который он тут же выбросил.
– Как ты это сделал?
Еще более поразительным был его ответ. Он объяснил это в мистических терминах силы и сути, которые могли проникать в атомарное строение вещей.
С одной стороны, он умел делать вещи невероятные. С другой – заученно барабанил метафизические объяснения, как детские стишки. И не мог разобраться в инструкциях для четырехлеток.