Ее перестали волновать джунгли. Она вдруг обиделась.
– Вовсе нет. Хряп-хряп. Постарайся не давить на землю. Относись к ней, как к другу. Иди с ней вместе. И тебе, и ей будет легче, а мы не будем сообщать о своем приближении всем за холмом.
Кэти ничего не видела за густой листвой. И холма она не видела.
– Откуда ты знаешь, что там что-то есть?
– Знаю. Идем. Иди вместе с землей.
Вымотанная Кэти попробовала пойти вместе с землей, чтобы показать, что у нее ничего не получается, но поняла, что, следя за Римо и думая о том, что он сказал, она не просто идет, а скользит. Она закрыла глаза и тут же споткнулась. Ей надо было на него смотреть.
– Где ты этому научился?
– Научился, – ответил Римо.
– Это просто замечательно, – сказала она.
– Обыкновенно. Экман-Рамирес, он какой?
– Он социопат. Они самые искусные в мире лгуны. Ведь сумел же он меня убедить. Зря я не поверила статьям в журналах. Решила, что это пропаганда.
– Нет. Они просто не знают, что делают. Никто не знает, что делает. Никто. Эти типы спалят Землю своей штуковиной.
– Некоторые люди знают, – сказала Кэти. – Тот, кто научил тебя так ходить, знает. Наверняка знает. Или это была она?
– Он.
– Твой отец?
– Т-сс.
– Кто?
– Некто, и все, – сказал Римо.
Он подумал о Чиуне, отправившемся на поиски старого дерева и золота, собрания дани за тысячу лет. Кое-что давно потеряло свою цену, когда современные люди научились производить то, что раньше было редкостью. А остальное? Чего будет стоить рубин, если на Земле не останется никого, кто сможет его оценить? А Чиун все равно ушел.
– Знаешь, я без него не скучаю, – сказал Римо.