Небо падает,

– Иногда они так делают. Я спрашиваю, потому что, если у людей есть что-то, чем они действительно дорожат, они далеко от этого не уходят. А если уходят, то недалеко.

– На опыте узнал?

– Нет, меня научили.

– Тот человек научил?

– Не могла бы ты оставить эту тему? – отрезал Римо. – Просто оставить. Наверняка есть что-то, о чем ты не хочешь говорить.

Он осмотрел огромные холлы с мраморными полами и витражными окнами в два этажа. Дорогое дерево, отполированное до глубокого блеска. Стулья с высокими спинками. Позолоченные подсвечники.

На втором этаже он услышал смех и направился туда.

– Ты по смеху определяешь, где хозяин дома?

– Не знаю. Может быть. Терпеть не могу таких мест. Знаешь, такие, немного испанские, немного арабские, потому что это они создали испанский стиль. Что-то от майя. Что-то от ацтеков. И немного Калифорнии. Такая путаница. Не можешь понять, где же хозяин. Терпеть не могу когда смешивают стили.

Он пошел по лестнице, Кэти бежала, чтобы не отстать. Снаружи шумели охранники. Звенел сигнал тревоги. Римо не обращал на это никакого внимания. Потом он увидел, как в какую-то комнату вбежал офицер и запер за собой дверь. Римо метнулся следом, выбив замок как камень из пращи. Кэти, задыхаясь, догнала его. Рядом с ним было безопасно. Если, конечно, он знал, что это ты.

– Это я, – сказала она.

– Я знаю, – ответил Римо.

– Откуда?

– Я знаю. Пошли. Я работаю.

Работой было разоружение двух офицеров при медалях, которые целились в него из пистолетов. Разоружал их Римо, взяв за плечи. И опять он их не прикончил. А двух негодяев, которые бросили пистолеты, увидев, как у их товарищей оторвали руки, он даже не тронул. Он был почти мил, входя в следующую комнату, где еще один офицер сообщал генералиссимусу Экман-Рамиресу об опасности, исходящей от какого-то человека, который появился здесь, чтобы угрожать Его Высокопревосходительству.

Кэти поняла, что Римо умеет дразнить. И еще она поняла, что ей необходимо, чтобы он прикончил одного из этих людей, иначе она с ума сойдет от возбуждения.

– Давай, действуй, – сказала она.

Римо кивнул. Генералиссимус, как выяснилось, говорил по-английски. Больше того, он говорил по-английски совсем неплохо, даже быстро, особенно, когда ему было указано, что человек, прошедший сквозь его стражу, как сквозь папиросную бумагу, находится здесь.

– Чем могут помочь тебе в сем скромном доме, друг? – спросил генералиссимус.

У него были тонкие черты лица – небольшой изящный нос, светлые волосы, темные глаза. У него даже был сверкающий желтый передний зуб. В этой стране те, кто имел золото, всегда выставляли его напоказ.