Последний алхимик,

Франциско Браун протянул Брустеру небольшую продолговатую пластинку чистого золота, на которой красовалось клеймо фирмы.

– В знак нашей признательности. Этому символу я служу и должен сказать, он стал мне дорог. Когда-нибудь и вас могут попросить сослужить службу – за то, что мы для вас сделали.

– За то, что вы сделали для меня сейчас, я готов носить его хоть на члене, – сказал Брустер.

– Достаточно будет повесить его на цепочку, – ответил Браун.

Сидя в салоне первого класса самолета на Рио, Джеймс Брустер достал пластинку и принялся ее изучать. На ней было клеймо с изображением аптечной колбы. Он сделал глоток рома и нацепил подвеску на цепочку. Остаток полета он провел в безмятежных мечтаниях о том, как он в роскоши проживет до конца дней.

* * *

Консуэло Боннер не стала объяснять Римо и Чиуну, откуда она знает, что Джеймс Брустер бежал в Рио. Знает – и все тут.

– Это моя работа. Дедукция. Вы ведь не говорите мне, по каким признакам чувствуете присутствие или отсутствие человека за запертыми дверьми, а я не рассказываю вам, каким образом выхожу на чей-то след.

– Если бы мы это знали, это могло бы оказаться полезным, – заметил Римо. – Может, мы помогли бы ускорить дело.

– Ваша забота – обеспечить мою безопасность. Больше мне от вас ничего не нужно, – сказала Консуэло. – Если вы с этим справитесь, тогда мы сможем установить, кто подкупил Джеймса Брустера, и остановим утечку урана.

Она заметила, что ни Чиун, ни Римо за все время многочасового перелета не притронулись к еде. И ни тот, ни другой ни в малейшей степени не страдали от изнуряющей бразильской жары. Когда они ненадолго отлучились, она быстренько достала бумажку, на которой сделала кое-какие пометки в тот день, когда разговаривала с Брауном. На ней значился адрес одного турагента в Рио.

Когда мужчины вернулись, Консуэло сказала:

– Допустим, человек решает скрыться в стране, с которой у Соединенных Штатов нет соглашения о выдаче преступников. Куда он отправится дальше? Может кто-нибудь из вас двоих это сказать?

– Может быть, в такую же дорогую квартиру, как та, в которой он жил в Штатах? – предположил Римо.

– Нет, – сказала Консуэло. – Такой вывод может сделать только дилетант. Я же рассуждаю так. Он был напуган. Я видела на его лице страх и даже ужас. И я думаю, что наш диспетчер, после того как отгрузил уран своему сообщнику и удрал в Бразилию, продолжает свое бегство. Готова поспорить, он рванул куда-нибудь в джунгли Амазонки.

– Ага, только вряд ли найдется дурак, который станет с вами спорить, – сказал Римо. – А вы уверены, что он именно в Бразилии?

– Да, – сказала Консуэло.

Она расстегнула верхнюю пуговку блузки. На жаре одежда липла к телу, как мешок. То и дело перед ними вырастали уличные мальчишки. Да уж, такого количества немытых юнцов не увидишь ни в одном туристическом проспекте. Там запечатлены одни шикарные пляжи. И о запахе гниющих отбросов тоже по фотографиям не узнаешь.

Зато наглядишься на картинные снимки города на фоне заката. Может, они в Рио и умеют строить высотные здания, но мусор убирать явно не научились.

А народ! Сколько народу! И половина из них – туристические агенты, причем большинство зазывает вас в ночные клубы.

– Нам нужно на Амазонку. Мы ищем одного человека, который уехал вверх по Амазонке.