Амулет смерти

— Дед Пихто в кожаном пальто! Как дела, Саня Агеев?

— Думаю, товарищ капитан.

— Что-то я не помню: где в уставе караульной службы записано, что солдат на посту должен думать? Ладно. Говори, о чем думаешь.

Ах, вот где хитрец укрылся! Связал пучок пальмовых листьев и надел на голову.

Перед капитаном стояло небольшое деревце, очень похожее на елку. Еловые лапы гладили африканскую землю.

— Думаю о том, что сто дней до приказа осталось.

— Нашел, о чем думать. Министр обороны в Москве приказ подпишет. Нам его по радио передадут. Но это твоей судьбы не изменит. Из Африки я тебя при всем желании на дембель не отправлю.

— Я как раз об этом и думаю, товарищ капитан.

— Вот как раз об этом думать и не надо.

От таких мыслей моральный дух портится.

Я понимаю, если б ты в Союзе служил. И не в спецназе ВДВ, а в мотострелках. В танкисты тебя б из-за роста не взяли. У нас таких больших танков еще не делают. Так что лучше думай, как дома девчонкам будешь свою службу в элитарных частях расписывать. Будешь девчонкам лапшу вешать, Агеев?

— Так точно, товарищ капитан! Я ж подписку давал ничего не рассказывать.

Только и останется, что лапшу вешать. Товарищ капитан, хотите, я вам тоже такую накидку из листьев сделаю?

Они разговаривали под мерный гул дождя и непонятный трамтарарам, доносящийся из Губигу. Стояли в темноте, как два водопада.

— Спасибо, Сань. Я с тобой долго лясы точить не буду. Слышь, как местное население в дождь раздухарилось? Сходим с прапорщиком — посмотрим. А секретной подпиской ты мне мозги не законопачивай. Одно хорошо: бабы в географии не сильны. Мой тебе совет, Сань: когда милая совсем вопросами про интернациональный долг замордует, рассказывай. Только названия меняй. Называй другой город, другую страну, другую деревню. Мы сейчас в Дагомее, а ты говори, что был в Конго.

Люди черные, солнце горячее, не запутаешься. Для потенциального противника — дезинформация.

Проверив остальные три поста, капитан вернулся к палаткам и позвал:

— Серега!

Перед ним немедленно вырос еще один водопад: прапорщик Иванов. Он словно поджидал, когда друг позовет проветриться.

Иссохшая, потрескавшаяся земля превратилась в хлюпающее болото. Весь короткий путь до деревни капитан с прапорщиком чертыхались, выдергивая ноги из хваткой жижи. Тарарам становился все ближе. Странный свет бесновался в деревне и тянулся навстречу дождю.