— Странно!.. — задумчиво говорит полковник. — Я вот тоже к тебе особенной неприязни не испытываю, несмотря на то, что наше путешествие романтическим никак не назовешь.
Между тем старик начинает что-то быстро говорить. Алан еле успевает переводить:
— Начинается место, которое зовется «пасть шайтана», — надо быть ко всему готовым, так как у шайтана много способов погубить правоверных.
И действительно, скоро плот попадает в узкую горловину, образованную подступившими вплотную отвесными скалами. Будто сорвавшийся с привязи, несется он в ревущем, пенном потоке. Затем внезапно останавливается и перекручивается, зацепившись о подводные камни. Общими усилиями плот с трудом удается снова столкнуть в воду. Старик с беспокойством смотрит на сбившихся в тесную кучку баранов и переводит взгляд на быстро темнеющее серое небо, по которому чертят круги похожие на черные кресты грифы.
— Гюрджи, из Аравии идет красный самум! — кричит Вахид и показывает на дрожащих от страха баранов. — Бараны в кучу сбились — самум идет!
Алан переводит слова старика. Сарматов мрачнеет:
— Похоже, из огня да в полымя, мужики! Красный самум — это серьезно!
— Как песчаная буря в Сирии, что ли? — спрашивает Бурлак.
— Сложи десять таких бурь вместе, тогда, может быть, получится нечто похожее! — отвечает Сарматов и командует: — Снимайте все с себя и заматывайте оружие, не то век его не отчистите!
Алан и Бурлак стягивают с себя куртки и тельники, заматывают в них оружие, а старик расстилает коврик и начинает молиться.
Вверху, в разрыве между скал сначала появляются длинные мечущиеся косы — овцы, люди, зеленые копны сразу становятся красными от похожего на пудру песка. А мечущиеся косы заполняют всю горловину реки, и вот уже не видно ни неба, ни скал, ни реки... Под тяжестью песка плот все глубже и глубже погружается в воду. Закончивший молитву старик еще пытается управлять им, но в кромешной ревущей темноте это явно бессмысленное занятие. Песок, всюду красный песок. Сарматов чувствует, что еще мгновение и он задохнется. Разум постепенно погружается в зыбкий туман.
Американец дергает Сарматова за руку и показывает подбородком на браслет. Сарматов, собрав последние силы, отстегивает его, и янки, выпроставшись наполовину из песчаного сугроба, начинает молиться.
— Сармат, смотри — янки-то вроде бы крестится по-нашему, по-православному! — орет в ухо Сарматова Бурлак. И это последнее, что слышит майор.
Летит куда-то плот, рев самума и рев реки сливаются в одну леденящую душу мелодию. Засыпанным песком овцам и людям не остается ничего другого, как только покорно ждать своей участи.
И в этот момент плот проваливается куда-то в бездну. Кипящие, бешеные валы слизывают с него сугробы песка и нескольких овец.
Лишь на один миг показываются их головы в водовороте и исчезают во мраке. В какой-то момент падение прекращается, но теперь неведомая сила тянет плот вверх. Через несколько минут движение приостанавливается, и сразу на людей обрушивается тишина.
— Мужики, где мы — ни зги не видать! — разламывает тишину голос Бурлака.
— В аду, наверное! — отвечает Сарматов. — Куда нас еще пустят, с нашими-то грехами!..
Вахид что-то говорит Алану, и тот, выслушав его, переводит:
— Он утверждает, что аллах проявил к нам великую милость и направил плот в ответвление реки, идущее к людям горы...
ebooksa