– У нас свои методы, – ответил Римо.
– А ведь он подал великолепную идею! – резко возразил Чиун, повернулся на месте и крикнул военным: – Эй, расстреляйте вагон с этим злодеем-японцем!
Римо только плечами пожал.
По команде майора Гримма все, кто остался в живых во взводе безопасности, выстроились в ряд и вскинули винтовки.
– Приготовиться... Взять цель... Огонь!
После мощного залпа под ярким солнцем Небраски сверкнули дымящиеся гильзы и, упав в траву, так и остались лежать, как мертвые бронзовые кузнечики.
Обшивка вагона покрылась маленькими круглыми отверстиями. Посыпалась краска.
Римо подошел к вагону и вновь приложил ухо к стене.
– Ничего не слышу.
– Он мертв, – провозгласил Чиун.
– А я думал, он с самого начала был мертвый, – шепнул ему Римо.
– Теперь он дважды мертв. Если не трижды.
– Так что, может, взломаем? – предложил Мелвис.
– Сейчас, – крикнул в ответ Римо и сделал несколько шагов к двери вагона. Всего несколько.
Из вагона вдруг выскочил самурай. Причем даже не потрудился открыть дверь: он просто покинул вагон.
Остолбенели все. В том числе и Римо.
Все его тело давным-давно превратилось в один сверхчувствительный орган осязания. Именно поэтому он предпочитал носить одежду с коротким рукавом – кожа и волоски на руках прекрасно улавливали малейшие колебания воздуха.
А сейчас Римо не ощутил приближения японца до тех пор, пока тот не вышел через закрытую дверь. Такой вот черный мыльный пузырь – приземлился на полусогнутые ноги и неловко выпрямился.
Катана, естественно, был при нем в ножнах. На плече у ронина висела большая черная сумка, судя по всему, набитая чем-то тяжелым.
Нещадно палило солнце, поэтому собравшиеся прекрасно разглядели фигуру японца, блестящие пластины панциря, его причудливый шлем. Но в ужас пришли тогда, когда наконец поняли, что у мерзавца нет лица.