Белая вода,

– Нет. Не Фрейя говорит с тобой, но дух Кали.

– Чушь! – Римо сорвался в гнев. – Не верю! Только не Фрейя. Никто не сделает такого с моей дочерью!

– Поверь, ибо это правда.

Римо ступил два трудных шага вперед. Руки его беспомощно и просительно взметнулись, а глаза отвернулись, чтобы не видеть четырехрукое существо.

– Чиун, я ничего не понимаю. Помоги мне.

– Я здесь ничего не могу сделать, – грустно проронил мастер Синанджу. – Я не могу убить это существо с двумя душами, из которых одна невинна, а другая – воплощенное зло. Ибо убиение зла принесет смерть невинной. Она твоей крови, и она всего лишь ребенок. Мы должны отступить.

Римо упрямо сжал кулаки.

– Я никуда не уйду. Без моей дочери – никуда.

И холодно повелел голос Фрейи-Кали:

– Ты останешься, плоть моей заемной плоти. Другой должен уйти.

Чиун посмотрел на Римо лишенным эмоций взглядом.

– Сын мой, перед тобой чрезвычайно трудный выбор. Пойти со мной – значит обрести безопасность. Остаться – опасность страшнее, чем ты можешь себе вообразить.

Темные глаза Римо метнулись к четырехрукому созданию, облаченному в желтый шелк.

– Она не тронет меня. Это моя дочь.

– Она – существо с четырьмя руками и демонической похотью. Она видит в тебе всего лишь давнего любовника. Она ищет близости с тобой. Для танца Тандавы.

– Не знаю я, о чем ты говоришь, – запальчиво произнес Римо.

– Тандава – это танец, который положит конец Вселенной и всем ее обитателям. Тебе. Мне. И твоей дочери-заложнице.

– Ерунда. Послушай, хватит пудрить мне мозги. Я должен остаться. Должен здесь разобраться.

– Римо... – начал было Чиун.

– Ты получил свой ответ, – раздалось шипение Кали из щели накрашенных желтых губ. – Теперь уноси свою жалкую жизнь и позабудь все, что ты видел и слышал. Ибо ты не смеешь коснуться моей невинной плоти, а я могу уничтожить тебя одним взглядом.