— Надо пустить пузыри где-то между лодкой и берегом, — предложила Мэри, — их не сразу заметят.
«Аквамарин» сделал несколько шагов по дну, осторожно и медленно переставляя свои опорные ноги. Внезапно его потянуло назад — какой-то мощный поток двинул его обратно в туннель.
— Отлив начался! — озаботилась Мэри. — Придется включать двигатель.
«Аквамарин» преодолел силу потока и, задрав нос, только за счет мощности мотора и положения горизонтальных рулей поднялся почти к самому днищу лодки. По идее, после этого, словно самолет, делающий «горку», он должен был пойти вниз или, перевернувшись, сделать «мертвую петлю» — чего я очень не хотел, естественно. Однако не вышло ни того, ни другого. «Ноги» «Аквамарина» перевернулись и присосались к днищу субмарины откуда-то взявшимися присосками. Теперь наш аппарат был как бы подвешен под брюхо этой старой толстухи.
— А теперь можно послушать, что говорят внутри, — усмехнулась Мэри. Я подумал, что она шутит, поглядел на нее иронически.
— Я серьезно, — разубедила она меня, — ведь я разрабатывала для «Аквамарина» и области применения. Иногда бывает, что на затонувших кораблях в каких-то отсеках скапливается воздух и там остаются живые люди. «Аквамарин» может не только установить контакт с этими людьми, но и эвакуировать из такой ловушки. Но это только со специальным оборудованием. А вот прослушивать все, что говорится внутри корабля, можно прямо сейчас…
— Там же двойной корпус, масса всяких механизмов, вентиляторов, моторчиков, электронных приборов. Это все фон, шумы…
— Тем не менее мы можем расслышать даже стук сердца.
Над моей головой, выше стеклянного шара, откуда-то из недр аппарата выдвинулась длинная и очень тонкая гофрированная трубка с присоской на конце. Присоска поднялась к днищу подводной лодки и уткнулась в него, выпустив пузырек воздуха. Мэри пощелкала какими-то тумблерами, послышалось легкое шуршание, свист, вроде того, который издает транзисторный приемник. А затем я услышал ворчливый, удивительно четкий голос:
— Черт побери, сколько еще таскать! Никогда не думал, что так много…
— А ты думай о том, что здесь и твоя доля, тогда легче будет…
— Держи карман шире! «Твоя доля…» Дай Бог, чтоб нас вообще не прикончили, когда мы все погрузим!
— Я этого не слышал…
— Ну и дурак ты после этого… Я всегда говорил, что не стоит клевать на слишком большой куш. Пообещали сто тысяч за рейс! — Говорили по-английски, больше того — это было родное кукурузное наречие.
— Босс не похож на мерзавца. Я бы тоже заплатил по сто тысяч, если на борту несколько сот миллиардов…
— Я знаю, что по морде ничего не угадаешь. Надуть может любой. А у этого в глазах есть что-то подлое. Помяните мое слово — мы кончим плохо.
— Работай! Что, я буду стоять с этим мешком, пока ты треплешься?!
Некоторое время слышалось только сопение, легкие у обоих работали с напряжением. Потом чей-то голос из ранее не звучавших сказал— В этот хватит. Оставляем проход, переходим в следующий отсек. Держитесь, парни, осталось немного.
— Э, боцман, а выгружать тоже нам?
— Не бойся, ты получишь свои баксы и можешь сходить на берег.