Спецкоманда №97

— Я.

— Ты знал Колчина раньше?

— Нет.

— Как же вы снюхались?

— Через Алексеенко... Он военврач. Из Кизляра.

— Он тоже знает о ЧП? — спрашивал Тульчинский.

— Нет... Я собирал материал... об учебной операции, которую разработал Колчин. Я хотел встретиться с сержантом. Не знаю его фамилии. Отпусти. — Арутюнов задыхался. Он хватался — несильно, робко — за ногу Тульчинского, пытаясь ослабить давление на горло. Он «обнаружил способность извиваться, и корчиться, и визжать, как собака, которую плетью бьет хозяин».

— Как узнал об этом Алексеенко?

— Он тоже принимал в ней участие. Его Колчин привлек.

— Как ты вышел на военврача?

— Я давно его знаю.

— Отпустить тебя, говоришь? — Пожалуй, Тульчинский узнал все, что хотел, и не знал, радоваться ли ему. Всему свое время, он подумает над этим, хоть и поздно, но проанализирует свои действия. — Ладно, расслабься, — как можно мягче сказал Влад.

Он стоял все так же сбоку от лежащего репортера. Его «расслабься» подействовало моментально, как приказ, как сильная доза наркотика в вену — «с ветерком». Ему даже показалось, что тело журналиста немного вытянулось. Впрочем, это дурачился тусклый свет, играя с глазами секретного агента «в оптический обман зрения».

Чтобы убить лежащего перед ним человека, Владу хватило одно удара ногой в шею. Очень сильного удара, от которого по пирсу прошелестел сухой звук сломанных хрящей и шейных позвонков.

* * *

Закрыв за вечерним гостем дверь своего кабинета — одного из десятка в «офицерском здании», мичман Юрмин дал сержанту оглядеться и подмигнул:

— Ну что, Серега, по чуть-чуть?

Клим, присаживаясь на жесткий стул, согласно кивнул: «Давай. За тем и пришел».

Кабинет инструктора по огневой подготовке больше походил на учебный класс. Просторный, с ветхим письменным столом у дальней стены и плакатами — на стенах и на полу — в рулонах. Казалось, его хозяин — коллекционер плакатного искусства. Какого только оружия не было изображено на них. Начиная от пулемета Дегтярева и Шпагина на колесном станке и станковым же пулеметом системы Максима образца 1910 года, заканчивая «печенегом» и британской «снайперкой» серии «Warfare».

Юрмин открыл холодильник, достал бутылку водки и спрессованную плитку черной икры. Дверца старого холодильника была похожа на «жигулевскую» — с первого раза не закрылась. Хозяин кабинета двинул ее ногой. Как тут и была.

— Не могу есть ее, проклятую! — шутливо прокомментировал мичман, разламывая пополам слипшийся деликатес.