Егоров подошел к столу, полистал календарь. В резерве есть тринадцать дней. Только тринадцать. Он не сомневался в том, что Коршун задумал что-то весьма серьезное, иначе Ястреб не дал бы так скоро своего согласия, а тот ответил, что Дельфин будет на месте. Но где точно? Егоров пригласил к себе Игнатова и задал ему этот вопрос. Майор тут же ответил:
— Может быть, семь дробь пятнадцать?
Егоров это отверг: вряд ли Коршун будет радировать из своего укрытия. Тут что-то другое. А Дельфин — это субмарина, в этом он ничуть не сомневается. Она где-то бродит на глубине и ждет подходящего момента.
— Не уверен, что так, но думаю, не последняя роль здесь отводится и иностранному рыболовецкому траулеру. Не зря же он крутится неподалеку от острова Баклан. Не так ли? И не случайно лодку засекли рыбаки «Кита». Впрочем, возможно, и не ее. — Капитан 1-го ранга сел в кресло. — Я вчера был у генерала, и он сказал, что на Северный флот прибыла новейшая атомная подводная лодка. Есть сведения, что одна иностранная разведка очень заинтересовалась ею. На этой лодке находится один из конструкторов капитан-лейтенант инженер Степан Петрович Капица.
— Сын капитана траулера «Кит»? — удивился Игнатов.
— Он самый. Не исключено, что Коршун охотится за ним. Такое предположение высказал и Тарасов. — Егоров встал, заходил по кабинету. — Свяжитесь с Громовым, возможно, что-либо заметили в ту ночь сторожевые пограничные корабли.
Майор спросил:
— Вас, видно, интересует субмарина?
Капитан 1-го ранга посмотрел на Игнатова с укором:
— Вам, разумеется, может показаться мой интерес к подводной лодке излишне дотошным. Не так ли? И неудивительно. У нас с вами одна цель, но пути подхода к ней различны. Если сказать, что меня волнует подводная лодка и только она, это было бы неточно. Меня интересует все, что относится к Коршуну…
И тут Егоров признался, что его озадачивает Тарасов. Сможет ли наладить свои отношения с Коршуном? Не даст ли себя раскрыть? Конечно, в прошлом матрос Военно-Морского Флота, он неплохо знает свое дело, однако плавать под началом Петра Кузьмича Капицы, старого морского волка, не так-то легко, и важно не допустить промашки. Тарасова готовил Игнатов, и теперь, глядя на Егорова, он сказал:
— Ермаков на похвалу скуп. И если он сообщил, что наш подопечный вошел в свою роль и играет ее убедительно, то можно этому верить. Во всяком случае, с Коршуном Тарасов подружился.
— А какие у Коршуна связи с матерью Лены Ковшовой? — вдруг спросил Егоров.
Игнатов задумался. Он знал от Ермакова о том, что мать девушки уехала на Кубань к сестре. Вот и все.
— Почему молчите?
— А что сказать? — Майор улыбнулся. — Новых данных у меня нет. Мать девушки еще в отъезде. Я сделаю Ермакову запрос, если разрешите.
— О том и речь. Как бы она не насторожила Коршуна своим поспешным отъездом. Подумайте, посоветуйтесь с Ермаковым. А с морскими пограничниками свяжитесь немедленно.
Когда в кабинете Егорова шел этот разговор, сторожевой корабль «Алмаз» вошел в бухту и ошвартовался. Он тихо качался у деревянного пирса. Свинцово-бурые волны, шипя, закипали у камней. Капитан 3-го ранга Марков решил доложить дежурному о прибытии и уж потом сойти на берег. Давно он не был дома, небось Марина, младшая дочь, соскучилась. «Папка, ты мне краба поймай, я его заспиртую», — просила она. Обещал ей, да разве в дозоре до крабов было? Пришлось вот «пугнуть» иностранное рыболовецкое судно, и хотя капитан уверял, что отказал двигатель и судно ветром унесло в наши территориальные воды, его строго предупредили. Марков, словно наяву, увидел рябое лицо капитана судна, сигару в его крупных белых зубах, наигранную улыбку: «Я просит прощения у господина русский офицер, что мой судно забежал на ваш морской территорий. Я видел Юрий Гагарин, я любит русских…» Марков и теперь был зол на капитана и едва не выругался. Хитрец этот рыжий капитан, вроде к острову за рыбой приходил, а у самого какие-то другие заботы… Зачем, к примеру, ему потребовался огромный красно-белый буй на стальном тросике? А радиостанция «Дельфин»? Ведь на ней можно вести переговоры с подводной лодкой, стоит субмарине лишь всплыть под перископ. Марков, словно наяву, услышал пискливый, слегка охрипший голос рыжего капитана: «Я буду жаловаться свой правительство!» Ишь какой прыткий. А если спросить его, почему он заранее пометил на карте место судна, быстро и без всякого сожаления подписал карту, то вряд ли скажет правду. Да, подающий надежды птенчик и в яйце поет. Нет, господин капитан, хоть вы и птенчик, но поете с чужого голоса. А вот чей это голос — загадочка с тремя неизвестными. Впрочем, не только для Маркова эта загадка, пусть над ней поломают голову и другие, к примеру, капитан 1-го ранга Громов. Как это он говорил? «Талант командира пограничного корабля — это вера в себя, в свои силы, в свое мышление. Талант — это и умение командира сколотить воедино экипаж». Что ж, пожалуй, Громов прав. Но позвольте, разве почувствовать себя сильнее противника — это не талант? Вот тот же рыжий капитан. Это же скрытый враг, и нарушил он наши воды умышленно, а вот схватить его за руку, вывести на чистую воду пока не удалось. Да, не пойман — не вор…
10
Марков торопливо сбежал по трапу на причал.
ebooksa