Кудреев закричал:
— Да в чем я виноват-то?
От крика вернулась головная боль. Сильная боль, отбросившая подполковника на подушку.
— В чем виноват, спрашиваешь? Да в том, что изнасиловал меня! Бросил свою невесту, затащил к себе меня и изнасиловал!
— Кого? Тебя? Разве тебя можно изнасиловать? Ты… сама… кого хочешь… но как же болит голова!
Андрей через силу поднялся, качаясь, прошел до шкафа. Там лежала специальная, боевая аптечка. В ней препараты, способные мгновенно привести в чувство любого человека. Ослабевшими руками и превозмогая тошноту, Кудреев вытащил из пластмассовой коробочки два шприц-тюбика. Один для снятия боли и последствий отравления. Другой — стимулятор жизнедеятельности. Ввел лекарства себе в руку. Они подействовали стремительно. Не прошло и минуты, как подполковник взглянул на действительность иными, трезвыми и разумными глазами. И от его взгляда Людмила сжалась.
Она попыталась уйти, но Андрей приказал:
— Сидеть! Разговор только начинается! И не дергайся, себе хуже сделаешь!
Кудреев облачился в спортивный костюм, встал перед женщиной.
— А теперь, дорогая, все по порядку! Начнем с того, что я затащил тебя сюда! Ведь это было именно так?
— Да!
— Подробнее!
Людмила пересказала свою версию произошедших ночью событий.
Кудреев, выслушав официантку, произнес:
— Так!!! Видно, подготовилась ты неплохо! Все продумала, все просчитала! Что в коньяк добавила?
— О чем ты? Какой коньяк? Этот, что на столе, выпила я, а в кафе меня вечером не было, и спиртным вчера я не занималась, проверь у своего заместителя, Щукина.
— Значит, это работа Костика? Что ж, спрошу и у него! Но лучше тебе самой признаться! Бармен мне все как на духу выложит, и тогда пеняй на себя!
Официантка уперлась, да и не было у нее другого выхода:
— Мне не в чем признаваться!
И сама решила перейти в наступление: