— К черту, твои объяснения! Пусть этот долбаный спецназовец объясняется!
Взгляд Кудреева помрачнел.
— Слова подбирай, сопляк.
— Что? И он еще оскорбляет? Жену увел и меня же обзывает! Знаешь, подполковник…
— Не сметь тыкать… старший лейтенант! Никто твою жену не уводил, вот она, перед тобой! Забирай свою ненаглядную и катитесь отсюда вместе, сладкая парочка!
Людмила первой вышла из квартиры.
Начфин, захлебнувшись от возмущения и бессилия перед старшим офицером, побледнев, смотрел на Кудреева, сжав кулаки.
Кудреев понял состояние молодого офицера. По сути, тот был такой же жертвой коварной, бессовестной, самовлюбленной бляди!
Поэтому произнес спокойно:
— Ладно, успокойся, лейтенант! У меня с твоей женой ничего не было и быть не могло.
— Но она ночевала здесь?
— И тем не менее я сказал правду. Больше мне добавить нечего. Иди, мне и без тебя тошно.
— Эх! Ну и люди…
Старший лейтенант, скрипнув зубами, развернулся и выбежал на улицу.
Андрей, закурив, опустился в кресло.
А каково сейчас Ольге? От мысли о невесте Кудрееву захотелось взвыть. Да и взвыл бы он, может быть. Но в квартиру вошли Щукин с Мордовцевым. Начальник штаба и командир одной из боевых групп прошли в комнату молча. Подполковник присел в кресло, майор на софу, отбросив в сторону простыню.
Кудреев посмотрел на боевых товарищей.
— Слышали уже о том, что здесь произошло?
Щукин кивнул:
— Слышали! Слухи в городке распространяются быстро.