– Всех благ. Завтра – в то же время.
Когда дверь кабинета захлопнулась, Петров оторвался на время от клавиатуры, встал из-за стола и подошел к окну. По стеклу барабанили капли уже ставшего привычным дождя.
Кабинет Петрова находился в крыле, перпендикулярном основному корпусу, и парадный вход в здание из окна кабинета был очень хорошо виден в свете фонарей. Через пять минут из подъезда вышел Алексеев, открыл автоматический зонт и довольно быстро двинулся в сторону ближайшей станции метро.
Петров вернулся к столу, сел на свое место, побарабанил пальцами по крышке стола. Потом вытащил из ящика стола несколько чистых дискет и миниатюрный фотоаппарат. Включил настольную лампу.
Игорь Петрович ругался не торопясь, со вкусом, тщательно подбирая слова и обороты. Виктор Николаевич слушал его, прикрыв глаза и дирижируя левой рукой. Правой Виктор Николаевич массировал виски.
– И как на это отреагировал ты? – закончив ругаться, спросил Игорь Петрович.
– Приблизительно также, как и ты. Немного сдержаннее и чуть беднее лексически. У меня в гостях был один из самых влиятельных людей страны, я просто не мог себе позволить.
– Один из самых…
– Не нужно нервов, Игорь, все мы немного кретины в этой ситуации. И ты, и я. И еще много разного народу.
Игорь Петрович еще раз заглянул в список, покачал головой:
– Список не просто впечатляет – сносит с ног. А содержимое?
– Поверь мне на слово. У меня было немного времени на то, чтобы ознакомиться. Если ты желаешь…
– Ни на секунду, – серьезно ответил Игорь Петрович. – И даже не соблазняй.
– Да, – протянул Виктор Николаевич.
– Что ты предполагаешь делать?
– Не знаю. Честно – не знаю.
– Обратишься к тому, кого нет в списке?
– Придется. Вот что значит отсидеться за спиной у предшественников, а потом вовремя стартовать. И никто не успел собрать на него дерьма.
– Не боишься? – Игорь Петрович говорил ровным голосом, но за внешним спокойствием начало звучать напряжение.
– Боюсь. Одна надежда – он слывет прагматиком. И раз уж так сложилось, что и я оказался посвящен в это, – Виктор Николаевич указал на лист бумаги, – меня будет выгоднее использовать, чем отправить на тот свет.