Покер на костях

22
18
20
22
24
26
28
30

   – Всех благ. Завтра – в то же время.

   Когда дверь кабинета захлопнулась, Петров оторвался на время от клавиатуры, встал из-за стола и подошел к окну. По стеклу барабанили капли уже ставшего привычным дождя.

   Кабинет Петрова находился в крыле, перпендикулярном основному корпусу, и парадный вход в здание из окна кабинета был очень хорошо виден в свете фонарей. Через пять минут из подъезда вышел Алексеев, открыл автоматический зонт и довольно быстро двинулся в сторону ближайшей станции метро.

   Петров вернулся к столу, сел на свое место, побарабанил пальцами по крышке стола. Потом вытащил из ящика стола несколько чистых дискет и миниатюрный фотоаппарат. Включил настольную лампу.

28 октября 1999 года, четверг, 22-00, Москва.

   Игорь Петрович ругался не торопясь, со вкусом, тщательно подбирая слова и обороты. Виктор Николаевич слушал его, прикрыв глаза и дирижируя левой рукой. Правой Виктор Николаевич массировал виски.

   – И как на это отреагировал ты? – закончив ругаться, спросил Игорь Петрович.

   – Приблизительно также, как и ты. Немного сдержаннее и чуть беднее лексически. У меня в гостях был один из самых влиятельных людей страны, я просто не мог себе позволить.

   – Один из самых…

   – Не нужно нервов, Игорь, все мы немного кретины в этой ситуации. И ты, и я. И еще много разного народу.

   Игорь Петрович еще раз заглянул в список, покачал головой:

   – Список не просто впечатляет – сносит с ног. А содержимое?

   – Поверь мне на слово. У меня было немного времени на то, чтобы ознакомиться. Если ты желаешь…

   – Ни на секунду, – серьезно ответил Игорь Петрович. – И даже не соблазняй.

   – Да, – протянул Виктор Николаевич.

   – Что ты предполагаешь делать?

   – Не знаю. Честно – не знаю.

   – Обратишься к тому, кого нет в списке?

   – Придется. Вот что значит отсидеться за спиной у предшественников, а потом вовремя стартовать. И никто не успел собрать на него дерьма.

   – Не боишься? – Игорь Петрович говорил ровным голосом, но за внешним спокойствием начало звучать напряжение.

   – Боюсь. Одна надежда – он слывет прагматиком. И раз уж так сложилось, что и я оказался посвящен в это, – Виктор Николаевич указал на лист бумаги, – меня будет выгоднее использовать, чем отправить на тот свет.