Я засмеялся. Идиотская ситуация получается. Кто-то сравнивал информационные коммуникации с нервной системой в человеческом организме.
И каким бы сильным и смелым человек этом ни был. Каким бы мудрым и проницательным он не слыл, видеть, слышать, осязать он будет только то, что ему разрешат его нервы. И принимать решения, и действовать он будет только так, как это ему подскажут его рецепторы. И жить он будет в том мире, в реальности которого они же его убедят.
Интересно, как отреагирует на такой вариант войны мой заказчик?
Я уже выключал компьютер, когда пришла в голову еще одна простая мысль. Небольшой вопрос. И снова о «Единстве».
Если кто-то действительно решил провернуть шутку с попыткой контроля над информационным пространством Украины, то какого черта он решил это сделать в такой неподходящий период?
Вести сейчас себя таким образом, это похоже на то, чтобы встать посреди поля во время грозы с высоко поднятым ломом. Тяжело, бессмысленно и смертельно опасно.
Что-то тут все равно не так. Не так. И мое успокоившееся было давление, снова взлетело вверх.
Независимый журналист Сергей Репин вышел из клуба, испытывая состояние, близкое к восторгу. И восторг этот относился к нему самому, Сергею Репину.
Все прошло более чем удачно. Те, с кем он поговорил о деле, в общем, не возражали против совместных действий. Гипотетических совместных действий, поправил себя Репин и хихикнул. Лично он не особенно верил в то, что кто-то серьезно захочет осуществлять объявленную программу. Заниматься подобной ерундой, опасной ерундой, Репин бы и сам не стал… не имея гарантий прямой и непосредственной выгоды.
Кто-то хотел скупить компромат, и этот кто-то обратился к Репину с просьбой посодействовать в этом. Вот и все. Что потом будет происходить с информацией и с теми, кто ее продаст – Репина не интересовало. Как не интересовало его и то, зачем братья-журналисты станут продавать свои архивы. Кто только ради денег, кто – из идейных соображений и безысходности.
Наплевать. «Наплевать!» – громко сказал Репин и огляделся. Что-то он сегодня увлекся. Проводив Аскерова на поезд, Репин отправился в клуб, где слегка отпраздновал удачное начало процесса. То, что четверо из приглашенных активно не поддержали начинание, настроения не портило. Не хотят – как хотят! Есть проблемы и поважнее!
Вот, например, поймать тачку. Репин немного погорячился, отправившись от клуба пешком. Там дежурило несколько машин.
Здесь же движения практически не было. Репин глянул на часы и снова засмеялся. Скоро три часа ночи. Да, погулял он славно!
Из притормозившей рядом с Репиным машины одновременно появилось два человека. Один из них коротко ударил, второй подхватил разом обмякшее тело Репина.
Журналиста посадили на заднее сидение. Одновременно хлопнули дверцы, и машина тронулась с места.
…Репин пришел в себя и не сразу вспомнил, что с ним произошло. Сейчас он сидел в глубоком кресле, на ощупь кожаном, голова кружилась, и во рту был мерзкий привкус. Потом пришел страх.
Машина, удар, неосвещенное помещение. Репин ощупал карманы – бумажник и документы были на месте. Не ограбление. Хмель куда-то делся. Но ясность мыслей не вернулась. Не ограбление, еще раз повторил про себя Репин, не ограбление.
И это испугало еще больше. Если не ограбление, тогда что? За спиной что-то слабо щелкнуло, зажегся свет, и Репин зажмурился, прикрыв глаза рукой.
– Как самочувствие?
Репин обернулся на голос, но сразу никого не разглядел – резало глаза.
ebooksa