– Чего уставился? – набросился он на Беса, – Собирай свои шмотки, и поехали.
– Я быстро, – ответил Бес, – ты мне пока прочти, кого будем мочить.
Жук посмотрел на фотографию, перевернул ее и прочитал:
– Гаврилин Александр.
Ну что, все пока идет как нужно. Разве что это внезапное распоряжение. Зачем такая спешка? Ладно. Успели ему отдать приказ. Не повезло этому человеку. Немного бы позже – и остался бы жить.
Палач даже не стал особо рассматривать фотографию. Слишком много таких снимков прошло через его руки за жизнь. Так много, что он даже утратил любопытство.
Правда, уже когда отдавал фотографию Жуку, мелькнуло что-то в памяти. Как будто легкая тень. Уже на ступеньках вдруг захотелось вернуться и посмотреть, попытаться вспомнить. Словно что-то отозвалось на движение той тени.
Некогда. Ему нужно успеть оповестить остальных, собрать их на базе. А потом… Потом можно будет начинать.
Палач вел машину осторожно, притормаживая на перекрестках, где светофоры мигали желтым предупредительным огнем. На улицах много патрулей. Его дважды останавливали, проверяли документы, но машину не осматривали.
Палач усмехнулся. Для всех уже объявление тревоги стало дежурной процедурой, уже никто не бросается изо всех сил на поиски. Все привыкли, что Солдат и его люди уходят аккуратно.
Солдат и его люди. Все получилось даже проще, чем он ожидал. Ему не пришлось даже ничего внушать этому Агееву, не пришлось даже настраивать его и остальных на жестокость. Он просто позволил им выпустить из себя то, что было в них давно, что просто пряталось, боясь возмездия.
Они и раньше убивали и насиловали. Но теперь они поверили в свою неуязвимость и раскрылись полностью. Или еще не полностью? Тогда он предоставит им такую возможность.
Он рассчитал все правильно – пройдя через кровь, выведенный из равновесия той дождливой ночью, взятый в оборот Наташкой, Агеев не мог не сломаться. Тут еще очень кстати подвернулась его болезнь.
Словно кожу содрало с Агеева, уничтожило все, что делало его похожим на нормального человека. Стоп.
Палач тихо выругался. Что значит нормальный человек? Это тот, кто изображает из себя чистенького, с не запачканными руками? Тогда да, Агеев был раньше похож на нормального человека. А теперь он просто стал человеком. Таким, какими люди есть на самом деле.
Кем он становится сам? Человеком? Сам он, Палач, продолжает оставаться бесстрастным оружием, способным уничтожать человеческую плесень, не испытывая при этом унизительного удовольствия? Или уже и его коснулась эта зараза?
Он всегда держал весь этот мир людей вне себя, убив очередного человека, Палач отбрасывал воспоминания о нем и снова мог ощущать себя чистым. Чистым и звонким, как клинок.
А сейчас он носит этот мир в себе, сейчас он постоянно прокручивает в голове мысли и поступки людей, сейчас он старательно копирует человеческие мысли и поступки, чтобы люди, которых он решил сделать своими орудиями, ничего не поняли. И чтобы ничего не поняли те, кто ему отдает приказания.
Ничего, он выдержит, осталось совсем немного времени.
– А Гаврилин оказался очень настойчивым человеком.
ebooksa