– А ты в аду, – ответил Шатов, – и ты навсегда там останешься.
– А ты? – Дракон исчез в путанице пустых слов, словно в коконе.
– А что я?
– Ты еще не хочешь поменяться со мной местами? Ты еще не понял, что здесь я только испытываю муки, как наказание за грехи. Только наказание. Никто не может его уменьшить, но и увеличить его никто не может. А ты…
…ты… ты… ты… ты… ты… ты… ты…
– Ты уже знаешь свою судьбу? Ты знаешь ту боль, которую для тебя уготовили? Знаешь, что еще придумают для тебя эти люди? – кокон вокруг Дракона становится туже, и голос звучит глуше.
– Мне все равно, – отвечает Шатов.
– Все равно?
– Хуже уже не будет, – Шатов пытается стереть с рук кровь, но она въелась в его кожу.
– Ты так полагаешь? – Дракона уже почти не слышно, отдаленный отзвук, не более.
Но эхо все равно подхватывает шелестящее …полагаешь… полагаешь… полагаешь…
– Это только начало. Ты называл меня чудовищем, Шатов, а как ты назовешь тех, кто меня в это чудовище превратил? Как ты их назовешь?…
…назовешь… назовешь… назовешь… назовешь…
– Они не просто уничтожать тебя, нет, они обдерут с тебя прошлое и настоящее, как кожу. С тебя живого. И начнут втирать в открытую рану соль лжи. Ты думаешь, что уже знаешь боль? Ты познал только ту ее крупицу, которую соизволили тебе подарить они…
– Кто они? Замок? – Шатов попытался отбросить паутину с лица, но рука прилипла к бесконечной путанице слов и их отражений.
– Замок… – прошептал кокон. – Это только название. Только название… название… название… название…
И тишина. И эхо отражало тишину, заполняя ее шершавой плотью все сознание Шатова.
Бесшумно Шатов протянул руку к кокону. Бесшумно провел по его окаменевшей поверхности ладонью. По непроницаемой каменной поверхности.
Окликнуть? Стукнуть в нее? Зачем? Он что-то хотел спросить у Дракона. Что важное. Такое, на что может ответить только Дракон. Шатов еще раз провел рукой.
Тишина.