Светлана отвечала, Шатов снова спрашивал, не верил ответам, заставлял отвечать заново…
Варвары… Это были люди… Были люди… Здесь ключевое слово – были. А теперь стали хищниками, кружащимися вокруг села, в надежде перехватить кого-то оттуда. Им нельзя было пересекать определенной границы, нельзя было нападать днем, нельзя было… Почему нельзя? Запрещено. Кто запретил? Замок. Кто или что этот Замок?
Выходило, что Замок управлял здесь всем. Делами, жизнями и желаниями людей. Те, кто жил в селе, надеялись, что их не вышвырнут к варварам, а варвары… Варвары страстно мечтали занять места людей. У них была единственная возможность поселиться в селе – это занять место одной из семей.
И варвары надеялись.
А люди надеялись, что их минет чаша сия, что они смогут жить в безопасных домах, отгороженных приказом Замка от всего остального мира.
Нет, сказала Светлана, дети сельских в школе не учатся. Не учатся. Только сироты. Их привозят из разных городов, отмывают и селят в детском доме. Привозят только маленьких, не старше семи лет.
Привозят многих. Очень многих. Больных и истощенных, избитых и отравленных. Их отмывают и лечат. Потом… Потом их отсевают. Большую часть отсевают, остальные продолжают учиться.
Что значит отсевают, спросил Шатов, уже догадываясь об ответе. Они исчезают, пробормотала Светлана.
– Их убивают?
Молчание.
– Убивают?
– Да.
Шатов сжал зубы.
– Они… Их…
– Кто… Кто их убивает?
– Другие дети, старшие, – Светлана подняла взгляд.
Слез не было.
– Как кроликов? – спросил Шатов. – Играючи?
Играючи. Вначале старшеклассники выбирали себе ребенка, возились с ним, успокаивая, ухаживая за ними, а потом наступал день… Те, кто выбрал удачно, мог и дальше возиться с младшим. А другие…
Они убивали отсеянных. Своими руками. Это было и наказание, и экзамен. Те, кто не мог убить, погибали сами. Их тоже отсевали. Тех, кто плохо относился к своему воспитаннику – тоже наказывались. Их даже могли отправить к варварам.