– Что вы говорите? А ведь вчера я был буйным безумцем…
– Вы слышали о варварах, Евгений Сергеевич. Но вы мало о них слышали.
– Достаточно, – бросил Шатов, выходя из дому.
– Вы и из-за них будете называть меня убийцей? – Дмитрий Петрович спустился по ступеням, наклонился и сорвал цветок.
– Их вы тоже спасаете?
– А почему бы и нет? Почему бы и нет? – Дмитрий Петрович оторвал лепесток.
Еще один. Еще. Шатов подождал, пока упадет последний лепесток.
– Любит?
– Что? – переспросил Дмитрий Петрович.
– Вы гадали «любит не любит»?
– Я просто обрывал у цветка лепестки. Мог бы еще обрывать лапки жукам, но с детства брезглив. А вам нужно придумать значимое объяснение всему. Это вас и погубит. Рано или поздно.
– Нас – это Евгения Шатова, или все человечество?
– Все человечество. И вас, Евгений Шатов, в том числе, – Дмитрий Петрович медленно двинулся по тропинке в сторону реки, предоставив Шатову почетное право идти следом.
Железная логика у них. Непробиваемая. И действительно – возразить нечего. Они замечательно придумали для себя оправдание. Или это мы придумали оправдание для них? Мы сами?
Мы вообще умеем придумывать оправдание для всего. Для войн, для трусости, для подлости – для всего. И если захотим, то все получится красиво. Настолько, что мы сами поверим в это. И других убедим. И заставим поверить, и накажем скептиков.
Дмитрий Петрович остановился на берегу.
– Зачем это все? – спросил Шатов.
– Зачем? – Дмитрий Петрович поднял голову, рассматривая что-то в небе. – Вы еще не поняли, что мир приближается к пропасти?
– Серьезно?
– Серьезно. Мир приближается к пропасти с очень серьезным выражением лица. И из самых лучших побуждений. Некоторые это почувствовали, и даже пытаются искать средства спасения.