– Книжки? – лицо Дмитрия Петровича исказилось. – Книжки! Книжки ерунда. Испачкать бумагу и убедить всех в том, что это и есть правда – много ума для этого не нужно. Не нужно. Поверьте мне!
Придумывать нужно правду. Правду, которая живет помимо воли этих… критиков, – с отвращением произнес Дмитрий Петрович. – Этих гиен…
– …ротационных машин, – Шатов размахнулся и бросил прутик в реку. – Это повторяют сотни графоманов. Они не доросли еще до моих стихов! Мы не доросли до ваших фантазий, становящихся реальностью!
Шатов надеялся, что Дмитрий Петрович сорвется. Меньше всего Шатову хотелось вступать в литературоведческий спор. Ему хотелось ткнуть вершителя судеб человечества побольнее, заставить выронить высокомерную маску и вернуться на землю. Мелкая месть? Ну и что? Вывести его из равновесия, заставить потерять контроль над собой и… И что? Там будет видно.
Ты уже так рассуждал, Шатов, ты уже пошел вчера в клуб. И это закончилось смертями. Здесь все, кажется, заканчивается смертями. Все.
Но Дмитрий Петрович надежд Шатова не оправдал. Истерики не получилось. Старик несколько раз тяжело вздохнул, словно восстанавливая дыхание, и вдруг улыбнулся:
– У вас не получится меня разозлить или оскорбить. Вы немного не поняли, с кем имеете дело. У меня хватило силы воли и ума дожить до довольно преклонных лет именно потому, что я силой своего ума смог изменить этот мир, смог придумать это все – и школу, и варваров и села. Я смог придумать Дракона, и смог придумать даже вас.
Дмитрий Петрович говорил очень серьезно. И в словах его чувствовалась уверенность в истинности того, что он сейчас говорил. Дмитрий Петрович искренне верил в то, что говорил.
– Я даже придумал Замок. Я придумал Замок и я придумал как заставить его не зажраться и не остановиться в своем развитии. Что улыбаетесь? Не верите?
– А еще вы знаете, кто убил Кеннеди, и куда делся Борман, – Шатов сжал кулаки, стараясь говорить с веселой иронией.
– Я этого не знаю. Мне это не интересно, – Дмитрий Петрович кашлянул, – не интересно. Мне интересно так просчитать человека, что он будет, как на ладони, и будет правильно выполнять ваши приказания, даже если вы их не будете произносить вслух.
– Все эти люди в Петровском, и в других местах, они интересны только как стадо, плодящееся и размножающееся. В них интересны только их дети…
– Вы их тоже будете отсевать?
– Обязательно. Мы их уже отсеваем. И мы их начинаем воспитывать с самого раннего возраста. Те родители, которые не слишком заботятся о детях – быстро вылетают к варварам. А те не слишком любят людей, которые не смогли удержаться в недосягаемом для варваров раю.
– А дети этих родителей?
– Угадайте, – Дмитрий Петрович взглянул на часы. – Нам пора идти к ужину.
– В детский дом?
– Нет, не угадали. В отсев. У них плохая наследственность. Они не могут стать хорошими производителями.
Стадо, подумал Шатов. Стадо на расплод.
– Они когда-нибудь уничтожат вас.