Сергей короткими перебежками приблизился к скале. Бросился в снег и перекатом укрылся за массивом. Прислушался. До него отчетливо донеслись голоса.
«Достал, я достал их».
Курочкин подышал на пальцы правой руки, отогревая их. Перед глазами картина, которая могла вызвать прилив чувств. Он снимает ботинки, расстегивает сумку и сует в нее ноги. Руками массирует пальцы, согревает их дыханием. «Я удачливый, – дышит он в сумку. – Я дошел…»
Тогда солнце скрылось за горами, ветер начал крепчать. А сейчас…
Курочкин посмотрел на пасмурное небо. Снег прекратился, свинцовые тучи ушли. На их место ветер гнал рваные серые облака. Но вот со стороны Кангбахена появилась и стала расти нежно-голубая полоска. То, что надо. Скоро проглянет солнце, ветер утихнет, и туман клубами поползет по языкам двух ледников – Жанну и Канченджанги. Погода благоприятствовала последнему в этом необъятном массиве усилию.
Сергей незаметной тенью подобрался к краю скалы и выглянул из-за острой грани. Все, с этого момента он не чувствовал ни мороза, ни усталости.
Кроужек вздохнул. Рассеянно, как в замедленной съемке, он наблюдал полет осколков внезапно лопнувшей пластмассовой крышки от термоса; цепочку миниатюрных вулканических выбросов в снегу; боковым зрением уловил высокого человека у ледяной стены и уж совсем несвойственно для себя, сугубо штатского, стратегически понял: высокий парень отрезает их линией огня от террористов.
2
Более выгодного для атаки момента Сергей ждать не стал. Только выглянув из-за скалы, он понял – такого случая больше не представится. Фортуна – она ради разнообразия повернулась к нему лицом. Кроужек и Новак сидели по правую руку от Шееля, вытянувшего ноги в их сторону. Кепке дремал, уронив голову на грудь, и был безоружен: автомат лежал на рюкзаке на расстоянии вытянутой руки. Третий террорист при оружии и сидел к Сергею вполоборота. И всех их отделяла от заложников узкая полоса в метр шириной. Вот в этот коридор Сергей и дал длинную очередь, вскидывая автомат.
На высшей точке он сместил линию огня и повел стволом вправо. Стрелял он без глушителя.
Треск выстрелов отбросил Крамера в сторону. Падая на бок, он повернул оружие на звук. Но Сергей уже опускал ствол автомата, не прекращая стрелять. Пули ударили Крамера в плечо и ниже, выбивая пух из куртки на уровне поясницы. Это были последние патроны, автомат резко щелкнул пружиной.
– Стоять!! – что есть силы закричал Сергей, в несколько прыжков преодолевая расстояние в двадцать метров.
Левая рука застряла в кармане куртки, длинный магазин во время движения принял в нем горизонтальное положение и цеплялся за подкладку.
– Ну! – Скалолаз направил ствол на вскочившего с места Хорста и ногой ударил в висок Шееля. – Не будь героем, Хорст!
Но Кепке видел судорожные движения Сергея, ковырявшегося в кармане, и посмотрел в черный зрачок автомата, как в замочную скважину. У него было несколько секунд. Даже быстрые действия Новака, тянувшего на себя автомат Ларса Шееля, не произвели на него должного впечатления. Он успеет.
Сергей бросил возиться в кармане и головой вперед прыгнул на Кепке. Он отбросил немца метра на четыре и встал, тяжело дыша носом. Пока Хорст принимал горизонтальное положение, спецназовец стоял рядом, повернувшись к противнику вполоборота.
– А вот этого ты, наверное, не знаешь. – И ударил его открытой ладонью из неудобного положения, с которого такой удар, относящийся к трик-шотам, нанести практически невозможно.
Кепке, ухнув, повалился в снег. Но остался самим собой – профи, который просто так жизнь не отдает. Из ножен справа на бедре – этот выхват был отточен Кепке до совершенства: на месте и в движении, с шагом и уклоном, в прыжке и в падении. Он перевернулся и, еще стоя на одном колене, держал у лица длинный нож.
– Это что у тебя, сабля? – Сергей даже опешил на миг. И не слышал сзади криков вооруженного автоматом Новака, призывающего его отойти в сторону.
Кепке пустил нож в ход автоматически. И в первую очередь затем, чтобы сковать действия противника. Так его учил тот, на голову которого обрушился страшный удар, а перед глазами плавали разноцветные круги, словно сорвавшиеся с радуги.