– Где?
– А вот тут, – обвел темноту руками Атаман. – Тут огня нету, врут люди. Тут только темно и страшно. Очень страшно. И обидно…
– А что так? – спросил Гринчук.
– Если бы я тогда не испугался, а поехал, как Мастер сказал, еще был бы жив. А потом все равно сюда попал бы.
– Уверен?
– А без разницы, попал ты в ад за свои грехи, за то, что душу продал или за то, что просто не крещен. А только я пожил бы еще на свете. Пусть без души… – Атаман склонил голову к плечу. – Хоть немножко…
Голос Атамана стал каким-то жалостливым, потом начал таять и сам Атаман. Уже почти растворившись в темноте, Атаман прошептал что-то, но Гринчук не разобрал. Что-то короткое. И страшное. Гринчук рванулся за ним следом и проснулся.
За окном был перрон.
– Узловая, – сказал Василий. – А я вас будил-будил, уже думал проводницу звать на помощь.
Писатель был уже одет.
– А молодожены? – спросил Гринчук.
– Уже высадились, не прощаясь и очень быстро. Вы на них, похоже, произвели сильное впечатление, – Василий отодвинулся в сторону, уступая место Гринчуку.
Гринчук надел шорты и футболку.
– Освобождаем вагон, – прокричала проводница за дверью.
Гринчук подхватил сумку и барсетку, двинулся к выходу.
– А разгадка? – спросил Василий, когда они вышли на перрон.
– Разгадка? А сам ничего не придумал? – Гринчук остановился посреди перрона, давая возможность дежурящим там таксистам предложить свои услуги.
– Бред какой-то всю ночь в голову лез, – признался писатель.
– Наука умеет много гитик, – сказал Гринчук, – что и не снилось нашим мудрецам.
– Далеко ехать? – подошел местный житель.