Тот из мстителей, который выскочил из купе последним, в руке держал нож. И держал его достаточно уверенно.
– Милицию позову! – крикнула проводница.
– Не стоит, – сказал Гринчук. – Мы все сейчас уладим.
Он шагнул вперед и ударил товарища с ножом. Тот как-то удивленно всхлипнул и осел на пол.
Второй, с затейливыми татуировками на всем торсе, получил тычок справа под ребра, и захрипел, кренясь на бок. Третьего Гринчук зацепил за ухо и развернул к себе лицом.
– Ты чего, падла! – взвыл обиженный.
Никто из присутствующих не разобрал, что именно сказал Гринчук, на самое ухо пассажиру, но лицо его собеседника несколько изменило выражение.
– Соберешь своих приятелей и отправишься баиньки, милый, – Гринчук наступил ногой на грудь лежащего, чтобы тот не трепыхался и не мешал беседе.
– Хорошо, – милый кивнул бы головой, но Гринчук за ухо держал крепко. – Ухо пусти.
– А, ухо… – Гринчук отпустил ухо. – Пожалуйста, пожалуйста.
Через две минуты коридор был пуст.
– Не надо ментов, милая, – сказал Гринчук проводнице. – Все можно решить спокойно.
– Ага, – кивнула проводница. – Не надо.
– Браво, – писатель похлопал в ладоши, когда Гринчук вернулся в купе. – Можно, я использую это инцидент в своем новом романе?
Гринчук запрыгнул на полку. Лег.
– Можно или нельзя? – повторил свой вопрос писатель, влезая на свою полку.
– Лучше я тебе другой расскажу. Типа, загадка. Раскрутишь – дарю.
– Ну-ка, ну-ка, – Василий подпер голову рукой.
– Значит так, – Гринчук прищурился. – Конкретный пацан со своей любовницей отправились на море. Отдохнули пару недель. Потом поехали домой. Он вылез из такси почти возле самого своего дома, и она – возле своего. Метрах так в ста. И домой не попали. Исчезли, словно испарились. Ментовка искала. Отследили все, до самой гостиницы, в которой они жили. Нашли таксиста, который их вез до вокзала. Разговаривали с проводником в поезде, нашли даже того водителя, который их от вокзала вез по домам. И ничего. Вот придумаешь, куда они подевались – можешь использовать.
– Круто заверченный сюжет, – улыбнулся писатель.