– Не учи отца это самое… – старший уже прикидывал варианты. – Будет стрелять?
– А ты ему удостоверение покажешь свое? Если оно у тебя есть… Он боится. Он хочет уйти, – Гринчук сплюнул.
– Что там у тебя? – насторожился старший.
– Все нормально, тошнит немного…
– Беременность?
– Дурак ты, боцман… Смотри, людей своих не подставь.
Гринчуку и вправду было муторно. Им нужен архив. И им не нужен Сергеев. Они не станут рисковать.
Он словно вывел связанного Сергеева к стене и завязал ему глаза. И только что проинструктировал расстрельную команду.
Противно. Что с того, что на руках этого подполковника кровь?.. Что несколько часов назад он хладнокровно убивал связанных людей? Что он убивал, отдавал приказы убивать и до этого… Что с того?
Это Гринчук сейчас готовит убийство… Не говорит об этом напрямую, все очень корректно и благородно… на словах. Он беспокоится о людях из спецкоманды, которые и сами не ангелы, но у которых есть приказ… И которые не рассуждают и не могут этот приказ менять.
А Гричнук – может. Может. Но хочет ли…
Восемь часов тридцать две минуты… Время, таившееся за спиной, прыгнуло вперед. Осталось всего ничего.
Снова зазвонил телефон.
– Он приехал, – сказал голос в телефоне. – Загрузил сумки в машину и ждет. Он один.
– Если что – звони, – сказал Гринчук и набрал номер старшего группы. – Вы готовы?
– Усегда готовы, – засмеялся старший. – Готовность – две минуты. Тут сейчас безлюдно.
– Работайте, у вас пятнадцать минут.
Гринчуку показалось, что его сейчас стошнит. Спокойно, это не нервы, это ушиб головы. Сотрясение мозга. Всё нормально. Всё правильно…
Гринчук набрал номер Сергеева. Замечательная, все же, вещь, мобильный телефон. Сидишь на лавочке, дышишь свежим воздухом и убиваешь человека в километре от себя.
– Слушаю, – Сергеев ответил сразу, наверно, сидел с телефоном в руках.