Молоток проваливается куда-то, рукоять его вырывается из рук. Все. Все!
– … всех… всех… – слова продолжают извиваться в мозгу у Гаврилина.
– Нравится? – Это Краб.
Гаврилин узнал его по голосу, не открывая глаз.
– Нравится? Нравится? – голос заполняет собой все, – Нравится?
И другой голос, тот что раньше говорил об отдыхе, вдруг тоже спросил:
– Нравится?
– Нет, – ответил Гаврилин и повторил, срываясь на крик, – Нет!
Кто-то схватил его за плечи. Гаврилин ударил.
– Нет!
– Очнись!
– Не… Что? – Гаврилин открыл глаза и увидел над собой чье-то лицо.
– Не кричи, – сказал Клоун, – все нормально, все прошло. Все в порядке. Успокойся.
– Я…
– Все нормально, – Клоун отошел от Гаврилина и сел на стул. – Ты не в подвале. Успокойся.
Гаврилин попытался сесть, вскрикнул от боли в ране, но все-таки заставил себя сесть. За окном все еще темно. И он все еще жив.
А все это было лишь кошмарным сном. Или не все?
Гаврилин поднес к глазам руки. Кровь. Руки в крови.
Гаврилин застонал.
Это было. Было ощущение тяжести молотка в руке, был удар, хруст…