– Я… честно, не знаю… Не бейте! – вырвалось у Шатова.
– Не нравится, – засмеялся Рыков.
– А то ли еще будет, – мечтательным голосом пообещал Колян.
– Это хозяин дома тебе рассказал о бумажном драконе? – почти спокойно спросил Ямпольский.
– Нет, я же говорил, проболталась Ирэн, сожительница Воеводиной. А участковый подтвердил.
– Чего же ты приперся к своему Арсению, когда тебя припекло? Почему именно к нему?
Шатов закрыл глаза. Говорить? Говорить все? Они ведь не шутят. Они явно не шутят. Они… Они готовы на все. Они словно сошли с ума. Или просто пугают?
– Не нужно раздумывать, когда тебя спрашивают, – посоветовал Колян и встал с кресла, – отвечать нужно быстро, бойко, с огоньком.
Колян извлек из кармана мокрой куртки зажигалку:
– С огоньком. А не вести себя как отмороженный.
Щелчок – огонек зажигалки приблизился к лицу Шатова. Шатов почувствовал тепло, жар, потом боль. Шатов дернул головой, но боль осталась.
– Паленым начинает пахнуть, – сказал Колян.
Стон Шатова перешел в крик.
Ямпольский отодвинул в сторону руку Коляна с зажигалкой и наклонился к Шатову:
– Еще раз спрашиваю – зачем ты к нему приехал?
Зачем он к нему приехал? Зачем? Сказать, что хотел вначале требовать, а потом, если тот требований не выполнит, убить его? Это рассказать? Рассказать о том, что из-за него, Шатова было убито три человека? Это рассказать? О Вите? О Пащенко? Да кто ему поверит?
– А ведь я могу и глаз припалить, – прошептал на ухо Колян, – вначале загорятся ресницы, закипят слезы… А потом глазик может и лопнуть. Хочешь?
– Это он сказал мне о восьми убитых. Он приказал выяснить все, что связано с их смертью и то, что их объединяет! – выкрикнул Шатов. – Я больше ничего не знаю! Я не знаю больше ничего!
– Восемь человек? – спросил задумчиво Ямпольский. – Только восемь человек?
– Только восемь: Чупин, Мазаев, Воеводина, Фроленков, Шпигель, Башкиров и Каневецкий. Восемь! – Шатов выкрикнул фамилии как заклинание от боли и страха.