– Но они ведь стреляли… – Шатов помнил тот истошный крик и готов был поклясться, что так притворяться нельзя.
– Стреляли. Пока ты прятался, подвернулась пара бомжей. Идиоты решили, что мои претендуют на их жилище и кинулись в драку. Очень вовремя, – усмехнулся Ямпольский, – и кричали, говорят, так, что ты, бедняга, сломя голову кинулся к реке. Потом сидел возле кафе. Пока сидел, тебе позвонили по мобильнику. Ты что-то кричал об убийствах. Потом поехал, – Ямпольский говорил медленно, полуприкрыв глаза, закинув ногу за ногу и медленно покачивая носком туфля. – Пащенко все это время сидел у нас в отделе. Потом в машине.
Если бы ты поехал домой, или где ты там прятался, мы бы вошли к тебе и все равно подбросили труп Пащенко. Так или иначе. Но ты поехал к Каневецкому…
Шатов опустил голову. Ему даже не пришло в голову оглянуться тогда, посмотреть, нет ли сзади хвоста. Он очень удачно выбрался из переделки и считал себя в полной безопасности. А все это время… Как же, люди Васильева.
– С Каневецкими я побеседовал к твоему приезду по телефону. На бабу даже не пришлось слишком давить. Твой друзан Пащенко прямо из штанов выпрыгивал, так хотел нам помочь тебя припугнуть. Чего это он так тебя полюбил?
– Мелкий рэкет. У меня была кассета с записью его наезда на фирмочку, – почти простонал Шатов.
Какой же он дурак! Какой дурак! Как он логично рассуждал, что не могли менты убить Пащенко. Им незачем, видите ли. Мог убить только сам великий Дракон! Не меньше! Только Дракон, который хотел испугать проницательного Шатова. Ментам незачем… А зачем?
– Зачем все это? – спросил Шатов. – Только для того, чтобы прикрыть распоряжение начальства? Только для того, чтобы я не лез дальше и не обнародовал все о бумажном драконе?
Ямпольский засмеялся. Резко оборвал смех:
– Я всегда был невысокого мнения о наших журналистах. Но ты, пожалуй, побил все рекорды, Шатов. Нам нужно было заставить тебя приехать к человеку, который дал тебе информацию. К нему. Ты метался под дождем, как контуженный, а мы просто шли следом. Когда ты приехал в тот дом, на Светлой, я уж было решил, что все, можно входить.
Шатова словно обожгло. Если бы Вита была дома, он бы остался там, и вслед за ним вломились бы эти парни, которые готовы убить человека для того, чтобы… Так для чего же?
– А ты вышел, как пьяный, поперся к вокзалу, потом за город. Мы насквозь вымокли, пока шли за тобой. Насквозь.
– И зачем все это? – выкрикнул, не выдержав, Шатов, – Зачем?
– А ты еще не понял? – Ямпольский подмигнул. – Не понял? Все ведь так просто. Безумно просто…
– Просто… – прошептал Шатов, чувствуя, что ужас заполняет его сознание. Он думал, что это Дракон убил Пащенко. И он был прав.
– Это вы убили всех этих людей, – голос Шатова сорвался, – и это вы подкладывали эти значки…
Ямпольский хмыкнул, улыбка оттянула углы его губ чуть вниз, придавая лицу, скорее, страдальческое выражение:
– Идиот.
– Не было никакого маньяка, – выдохнул Шатов, – только вы…
– Был маньяк, успокойся, был. И было тридцать семь трупов, помеченных драконом. Только двадцать девять убил этот маньяк, а восемь… Угадай, кто?