Фраера

– Я смотрю, длительное пребывание в обществе прирождённых буржуев не прошло для тебя бесследно. Ты стала почти такой, как они, разучилась мыслить, как простой русский человек. Неужели так трудно сказать – «да, я хочу, чтобы мы снова были вместе»? – И я снова запечатал её рот своим.

Время летело незаметно. Нас, невероятным образом встретившихся после долгой разлуки, закружил водоворот вспыхнувшей с прежней силой любовной страсти. И поэтому я не очень удивился, когда несколько минут спустя Маша, сама найдя своими пылающими губами мои, тихо прошептала мне на ухо:

– Знаешь, Глеб, чего я сейчас хочу больше всего на свете?

– Догадываюсь, – ответил я и повалил её на кровать.

Глава двадцатая

Информация к размышлению

На следующий день, находясь с Хаммером на палубе, я увидел человека в крокодиловых ботинках, который направлялся к нам весьма решительной походкой.

– Кажется, мы заочно знакомы, Глеб, но на всякий случай я представлюсь. Хейно Морозофф, вице-президент компании «Суоми диаманд». Что нас связывает с Марией, кроме работы, ты уже наверняка в курсе… Я извиняюсь перед твоим другом, но мы можем остаться вдвоём на десять минут?

Он говорил по-русски с едва заметным скандинавским акцентом и, несмотря на некоторую напряжённость, вполне оправданную в его нынешним положении, совсем не выглядел агрессивным. Я немного расслабился.

– Да, конечно. Старик, не в службу… – я полуобернулся к Павлову.

Он сразу все понял и без лишних базаров отошёл в сторону, облокотившись о борт яхты в нескольких шагах позади от нас, ближе к корме, где с видом матёрого путешественника стал созерцать медленно проплывающий берег.

– Спасибо, Глеб, – бесцветным голосом сказал ювелир. – Не будем тянуть кота за хвост и давай сразу к теме, о"кей?

– Нет проблем. – Я непринуждённо пожал плечами, похлопал себя по карманам в поисках сигарет и вспомнил, что забыл их в каюте.

Хейно чуть снисходительно улыбнулся, достал небольшую серебряную коробочку с тиснёными вензелями и, открыв её, протянул мне тонкие коричневые сигары.

Прикурив от зажжённой финном зажигалки, я пару раз затянулся, продолжая молчать. Мне было трудно найти первые слова. Наконец я решился:

– Насколько я понял, Маша тебе рассказывала про нас?

– Да, и очень подробно, – кивнул Хейно, прислонившись к борту рядом со мной и задумчиво глядя вниз, на рассекаемую яхтой мутную коричневую воду. – С её слов я знаю о тебе очень много, даже то, каким образом ты и твой друг заработали свой первый миллион долларов, – ювелир натянуто улыбнулся. – В свои двадцать семь Мария уже хороший специалист по изделиям дома Фаберже, – продолжал чухонец. – Это большая редкость, но у неё действительно врождённый талант к ювелирному искусству.

– Ладно, все и так понятно, – щелчком стряхнув пепел с сигары, я внимательно посмотрел на Хейно. – Не надо никаких вступлений. По правде говоря, я даже не знаю, что мы с тобой должны обсуждать. Просто мы с Машей снова хотим быть вместе. Это уже вопрос решённый, так что извини, приятель…

– Ты прав, здесь не о чем говорить, – подтвердил Морозофф. – Может, это покажется тебе неуместным, но я действительно желаю вам с Машей счастья. Хочу предложить ей работу в качестве представителя фирмы в Санкт-Петербурге. Думаю, что отец не будет против… Как говорят в России, старый друг лучше новых двух? Но, я надеюсь, ты не настолько ревнив, чтобы не разрешать своей будущей жене время от времени посещать Хельсинки исключительно в качестве сотрудника нашей компании? – Он снова заставил себя улыбнуться, но получилось с трудом.

– Это дело Маши, пусть решает сама, я здесь ни при чем. Но если так будет нужно для работы – почему нет?