Коробов осмотрелся, вздохнул и невесело поинтересовался:
— И долго еще идти?
— Километров пять, — стараясь не выдавать волнения, объявил Куприянов. — Но пойдем по хорошей дороге, не заметишь, как и дойдем. Ну, пошли, времени у нас мало.
Коробов смерил его вопросительным взглядом и предупредил:
— Надеюсь, что все пройдет без неожиданностей. Мне бы не хотелось разочаровываться.
— Не переживай, — беспечно и коротко отозвался Степан Иванович.
Предстоящая дорога Куприянову напоминала ту, по которой он шел когда-то, выслеживая диверсанта в Крыму, в феврале далекого сорок пятого. Даже местность была под стать, тоже холмистая, поросшая соснами.
Степан Иванович все дальше углублялся в лес. Дорога была неширокой, проходила мимо старого отвала. Недалеко отсюда в войну добывали палладий, а вот пустую породу свозили в овраг. Если хорошо покопаться, то наверняка можно будет отыскать хорошие камушки. Присмотревшись, Куприянов увидел, что в своих предположениях оказался прав, — в трех местах виднелись свежие раскопы. Хитники балуются…
— А что ты со своими алмазами делать будешь? — неожиданно беззаботно поинтересовался Коробов.
Вопрос прозвучал совершенно внезапно, да и не к месту. Степан и сам не однажды задавал себе подобный вопрос, но никогда не находил на него ответа. Конечно, неплохо было бы переправить алмазы куда-нибудь на Запад. Уж там с ними можно было бы развернуться по-настоящему и прожить остаток дней вполне достойно. В какой-то момент он даже заволновался, подумав о том, что Коробов догадался о его затаенных мыслях.
Степан Иванович перевел взгляд на Коробова. Бывший сослуживец пытался выглядеть этаким простаком, вот только получалось это у него очень неубедительно: во взгляде прищуренных глаз просматривался матерый волчище, способный проглотить жертву целиком.
Одному переправлять алмазы за границу очень сложно. Должен быть человек, которому можно было бы всецело доверять. В качестве такого компаньона идеально подошел бы Коробов. С его опытом контрразведчика он будет просто незаменим. В какой-то момент Куприянов хотел поделиться своими планами, но, взглянув на бывшего сослуживца, тотчас осекся. Нет, на этого нельзя положиться, он мог быть кем угодно, но только не простачком. Вряд ли время размягчило его характер. Волк может постареть, лишиться зубов, но никогда не поменяет своего норова. Это уже природа, а ее, как известно, не переделаешь.
Вроде бы и улыбался, и взгляд лепил добродушный. Вот только получалось у него из рук вон плохо, как в бездарной роли у бесталанного артиста.
Добродушием здесь и не пахло. Куприянов почти физически почувствовал, как перехлестнулись их энергетические поля, высекая в своем противостоянии искру. Точнее, молнию. Степан Иванович в один миг осознал, что им не разминуться. Коробов попытается уничтожить его тотчас, как только узнает, где находятся алмазы. И дело тут совсем не в жадности, а в том, что он был настоящий профессионал, который привык всегда зачищать концы.
В сущности, вопрос был бестолковый, где-то даже наивный. В действительности он не менял их взаимоотношения, а задан был лишь для того, чтобы усыпить бдительность.
— Как тебе сказать…
— Как есть, так и скажи.
— Я пока еще не определился, — сдержанно отозвался Степан Иванович.
— Вот как? — удивился Коробов. — А следовало бы. Алмазы у тебя уже тридцать лет лежат, за это время можно было бы что-нибудь и придумать.
Некоторое время они шли молча. Куприянов впереди, Коробов чуток поотстал. Его сбивающееся дыхание раздражало, но приходилось мириться, куда же тут денешься!