Коробов отмахнулся:
— Не благодари. Пустое! Вон как оно в жизни получается…
— Почему он должен был нас убрать?
— Лишние свидетели были не нужны. Так что тебя должны были списать как расходный материал. Так бы оно и случилось, если бы не тот самый неожиданный побег заключенных. Однако нашей вины тут нет. Кто бы смог такое предвидеть!
Уже три десятилетия отделяли Степана от той ночи. Но Куприянов вдруг почувствовал, как неприятно заволновалась кровь. Вспотели даже ладони. Значит, еще не все умерло. Слегка приподняв ладони, он хотел вытереть их о куртку, но вовремя удержался.
— Откуда ты знаешь?
Коробов невольно хмыкнул:
— Как же мне не знать, если я сам составлял этот план. А Савицкий, начальник ГУЛАГа, утверждал его. Ты удивлен?
— Не очень. Как произошло бы наше устранение?
— Банально. Зиновьев был лесником. Я бы тебе вместе с Сидорчуком приказал принести от лесника посылочку. Вот там бы вас и убрали. Да так, что и следов бы ваших не осталось.
— А лесника?
— Потом, сам понимаешь, и его тоже. Слишком многое иногда было поставлено на карту.
— А как же расследование?
— Не говори глупостей, какое еще расследование! А потом, это у вас была бы самовольная отлучка.
— К чему ты мне все это говоришь?
— Хочу напомнить, что времена были суровые. Я ведь тоже пострадал. Пять лет в лагерях просидел. Думал, прежние заслуги учтут. — Махнув рукой, он добавил: — Вот и учли. Да и то ладно, хорошо, что хоть в живых оставили.
— Меня ты хотел в первую очередь убрать. Отчего же такая немилость?
— А ты не догадываешься?
— Лиза? — предположил Степан Иванович. — Однако ты злопамятный.
Григорий Петрович тяжко вздохнул.