Аккуратно завернув алмазы в листок бумаги, выдранный из записной книжки, он сунул их во внутренний карман и застегнул его клапан. Теперь они никуда не денутся.
Наверное, подобное чувство испытывает старатель, наконец, наткнувшийся на золотоносную жилу. Вот он месяц за месяцем без толку промывает пустую породу, и когда вера уже почти иссякла, он натыкается на ураганные залежи золота! Радостный восторг от встречи с чудом охватывает все его существо и многократно перевешивает все те разочарования и неудобства, которыми он был переполнен прежде.
Уже закрывая за собой калитку, Зиновьев обратил внимание на человека, стоящего на автобусной остановке напротив. Их разделяла всего лишь неширокая полоска асфальтированной дороги, и он легко сумел рассмотреть заинтересованный взгляд этого человека. Казалось, что неизвестный хотел запомнить каждую черточку на его лице. Не выдержав изучающего взгляда, Никита невольно отвернулся, сделав вид, что занят замком калитки. Некоторое время он чувствовал затылком, буквально корнями волос, пристальное внимание. И сжался от мысли, а что если каким-то неведомым образом чужак догадался о существовании этих двух алмазов? Поразмыслив, Никита тут же отогнал подобную мысль. Исключено! Ведь он и сам узнал об их существовании всего лишь несколько минут назад. Чего только не померещится, когда имеешь за пазухой сотню тысяч баксов!
Зиновьев повернулся. Мужчины на остановке уже не было. Скорее всего, тот уже уехал. Однако облегчения Никита не почувствовал. Внутри поселилось жгучее сомнение, которое никак не позволяло расслабляться.
Сев в машину, Никита еще некоторое время осматривался по сторонам, пытаясь выявить нечто подозрительное, и, ничего не обнаружив, включил скорость.
Дед встретил внука довольной улыбкой. В его прищуренных глазах светилось лукавство. Никита вошел в комнату и, ничего не сказав деду, плюхнулся на диван. Пережитое давило на плечи, а в кармане, обжигая тело через ткань, лежали алмазы.
Дед, видимо, облегчая внуку задачу, заговорил первым:
— Ну и как, нашел золотишко?
Зиновьев сунул руку в карман, молча развернул мятый кусок бумажки, в которую были завернуты алмазы, и осторожно высыпал их на стол. Камни, засверкав, покатились по гладкой полированной поверхности, пока, наконец, не натолкнулись на преграду — невысокую пепельницу.
— И это ты называешь николаевскими монетами?!
Дед довольно хмыкнул.
— А ты не рад? Может, тебе подарок мой не понравился?
— Дед, послушай, а нельзя ли было сразу сказать обо всем?
Дедуля продолжал довольно улыбаться.
— Вижу, что сюрприз удался.
— Откуда у тебя эти алмазы? — даже не пытался скрыть своего возбуждения Никита.
— Я прожил долгую жизнь, вот и сумел кое-что накопить на старость.
— Да проживи ты хоть несколько таких жизней, тебе все равно не накопить такой суммы, сколько стоит всего лишь один из этих камушков! Знаешь, дед, я тебя, оказывается, совершенно не знаю. Ты что, нашел клад? Так поделись со своим внуком, все-таки я тебе не чужой. Одну фамилию носим!
Дед неожиданно нахмурился, потом, вдруг горько усмехнувшись, сказал:
— Одну фамилию, говоришь… А только моя настоящая фамилия — Куприянов! — стукнул он кулаком себя в грудь. — И зовут меня не Павел Александрович, а Степан Иванович! — Взгляд старика неожиданно посуровел, безжалостная память возвращала его в далекое прошлое. — Значит, и ты чужую фамилию носишь.