Лишь изредка Сарычев посматривал в сторону Рябого и видел, что тот значительно приободрился. В его облике уже ничто не напоминало былую растерянность. Обыкновенный задержанный, который твердо уверен, что после профилактической беседы с начальством его отпустят восвояси.
А вот спесь с него следовало бы убрать!
Сарычев отхлебнул чайку и почти по-приятельски спросил:
— Что же это дружки тебя, раненного, оставили? Или это у жиганов так принято? Сами сейчас находятся где-то в безопасности. А ты здесь, в уголовке, торчишь. И прямо тебе скажу, дела твои швах! — Сарычев сделал сочувствующее лицо и продолжал: — У нас нет времени на разговоры. Пойми нас правильно. Жизнь — суровая штука! Поставят к стенке, и точка! А ты еще молодой, мог бы и пожить, — последние слова были сказаны со вздохом.
Рябой проглотил горькую слюну и сдавленно заговорил:
— Колоть меня решил, начальник? Только мне и так крышка, расскажу я тебе чего-то или нет.
— А ты не скажи, — заметил Сарычев, отхлебнув глоток чаю. — Все зависит от того, как дело завертится. Вот оформлю я, что именно ты убил наших ребят, тогда уж точно стенка…
— Послушай, начальник, ты же знаешь, что это не я стрелял. Ведь своими же глазами видел.
Сарычев будто и не слышал, бесстрастно продолжал:
— А если оформлю, что ты оказался там… случайно, тогда дело другой оборот принимает, сам понимаешь. — И участливо поинтересовался: — А нога-то зажила?
Рябой лишь отмахнулся:
— Да хрен с ней, с ногой-то… не впервой! А по ушам не проедешь, начальник, я «слюну пущу»… как на исповеди, а ты меня сам же под стеночку и уговоришь. Так?
— Ты меня не интересуешь, — честно признался Сарычев. — Мне нужен Кирьян! А чтобы достать его, я готов пойти на некоторые… компромиссы.
Рябой отрицательно покачал головой:
— Начальник, Кирьяна тебе не достать. Он сидит высоко, — возвел Рябой глаза кверху. — У него везде свои слухачи. Вот я сейчас здесь с тобой за жизнь толкую, а вечером наш базар будет ему по полкам разложен. А потом, я с ним не кентуюсь. Он пахан, масть держит! А я «махновец».
— Я слышал, что ты грамотный, газетки почитываешь.
— Случается.
— И какая газета тебе нравится больше всего? — допытывался Сарычев.
— Да разные, — неопределенно пожал плечом жиган.
— А мне «Известия». И знаешь почему?